из-за двери немного разочарованно. Алекс облегченно выдохнул, но через секунду девичий голос снова вернулся. — Ой, чуть не забыла напомнить — номер надо освободить до двенадцати. Но, если хотите, я могу попросить продлить его для вас…
— Спасибо, Соня, ни-че-го не надо! — с трудом сдержал раскалявшееся раздражение мужчина.
— Ну, тогда хорошего дня! — наконец сдалась активистка. — Надеюсь, у вашей девушки всё будет в порядке.
Последняя фраза девушки смахнула с Алекса остатки сонливости. Да твою ж мать! Разом врубившийся в голове красный разогнал пульс до сотни в пару секунд. Алекс тяжело, медленно выдохнул, пытаясь удержать в узде набирающее обороты волнение. Размытое воспоминание о вчерашнем вечере, больше похожее на обрывки бредового сна, внезапно предстало перед Вишневским во всей красе, с размаху ударив в виски тяжестью случившегося. Николь едва не утонула! Её маленькое тело, распластавшееся на узкой полоске песка, искусственное дыхание, скорая… Они назвали номер больницы, в которую её отвезли? Алекс не помнил. Кажется, он рвался ехать следом, но Глеб отобрал ключи от тачки, уверяя, что в таком состоянии, ни за руль, ни в больничную палату к девушке, ему нельзя. Алекс поморщился, вспомнив, как пытался отобрать ключи у приятеля, в результате оказавшись на мокром песке…
Воспоминания наплывали неровными обрывками, смешиваясь и путаясь. Внезапно перед глазами всплыло лицо Алисы. Поджатые губы, внимательный взгляд… Она что-то сказала…Что-то важное. А может обидное? Расторможенная память охотно раскручивала перед Алексом ленту вчерашних событий. Безумный поцелуй в лесу, который он, то ли выторговал, то ли силой вырвал у перепуганной девушки, оставаясь не совсем чётким воспоминанием, в любом случае не делал ему чести. То, что Алекс был пьян в хламину, возможно и делало ему поблажку, но ни в коей мере не извиняло безобразного поведения. Чего уж там, он готов был перейти все границы, одержимый желанием, подогретым ударной дозой спиртного. Ситуация выглядела гадко. Наверно и для неё тоже…
Прервав сеанс самоистязания, в дверь снова постучали,
— Обслуживание номеров, месье Вишневский. — Сообщили из-за двери голосом Будашева.
— Иди к чёрту! — Искренне откликнулся Алекс, торопливо обыскивая номер в поисках носков.
— Вот зря ты так, — фраза звучала укоряюще, — Я ж к тебе со всей душой! Кофе вот принёс…
Пришлось открыть ему. Вид Вишневского в одном носке чрезвычайно развеселил приятеля.
— Оу, смотрю ты уже при полном параде.
Глеб ловко пристроил чашку с кофе на прикроватную тумбу и прошелся по номеру, заглянув в окно.
— А у тебя вид лучше. Прямо на озеро… — между делом заметил он и снова взглянул на хозяина номера. — Я возвращаюсь в город. Могу подбросить тебя до больницы, если сам не в кондиции…
— Нет, я в порядке. — Покачал головой Алекс, в один глоток разделываясь с кофе. — Доберусь сам. — Вспомнив недавние сомнения, уточнил, — Ты не помнишь номер больницы, в которую увезли Николь?
Само собой, Будашев помнил. И даже успел с утра позвонить в больницу, справиться о состоянии девушки.
— Она в порядке. Ночь продержали в реанимации, но утром перевели в обычную палату. — Рассказал Глеб, поглядывая на часы. — Ладно, если ты не едешь со мной, то я, пожалуй, буду выдвигаться. Удачи тебе в больнице…
— Спасибо за кофе!
Бросил Алекс уже стоящему в дверях приятелю, обшаривая дорожную сумку в поисках расчёски.
— Увидимся. — Кивнул Будашев…
…Среди нескольких высотных корпусов больницы, найти нужный оказалось непросто. Пройдя обязательную процедуру допроса на входе и долгих объяснений кем он приходится больной, Алекс наконец оказался на нужном этаже, тут же столкнувшись с очередной неприятной неожиданностью. Ему навстречу, улыбаясь во все тридцать два фарфоровых зуба, бодро шуровали родители Николь. Похожие на парочку сильно потрепанных жизнью смешариков, одинаково округлые и оптимистичные, они одновременно обняли Алекса, вводя во всё большее замешательство.
— А вот и наш герой! — крепко похлопал Литвинов по спине Алекса, заставив того закашляться.
— Эммм… Николь лучше? — Не слишком уверенно подбирая слова, сформулировал вопрос Вишневский.
— Слава богу, наша девочка родилась в рубашке! Врачи говорят — всё обошлось без последствий. — Прочирикала Лидия Львовна, поглаживая руку Вишневского. — Это благословение свыше, что ты оказался рядом! Страшно представить, что было бы, не успей ты вовремя!
— Эммм… Я не то чтобы… Скорая приехала быстро. Рад, что Николь в порядке.
Он попытался проскользнуть между четой Литвиновых к заветной двери палаты, но не тут-то было… Ласковое поглаживание округлой ручки Лидии Львовны, в момент сменилось уверенным захватом, удерживая Алекса на месте.
— Мы с Мишей так счастливы! Николь нам всё рассказала… Знаю, это должно было оставаться вашим секретом, но она не удержалась. Мы же родители! Ты должен понять…
Алекс ни фига не понимал, аккуратно пытаясь выскользнуть из захвата. Он старательно улыбался в ответ на сияющие необъяснимым восторгом лица Литвиновых, быстро прокручивая в голове возможные причины происходящего. Съехали с катушек оба сразу или это временное помутнение от чрезмерных переживаний? Что им наговорила Николь? Логичнее всего было спросить у неё…
— Мы очень рады за вас, парень!
Отец Николь снова дружелюбно хлопнул Вишневского по плечу. Наверняка будет синяк, подумал Алекс, слегка поморщившись.
— Я тоже рад! — Болезненная гримаса, вышедшая у него, не слишком смахивала на улыбку, но Литвиновых вполне устроила. — Если вы не против, я хочу повидать Николь…
Ускользнув от их ободряющих улыбок, похлопываний и странных подмигиваний отца Николь, Алекс наконец добрался до палаты и с облегчением выдохнул, проскользнув внутрь. Что вообще это было?! Задержаться на этом вопросе не удалось, вид слишком бледной Николь на больничной койке в момент выкинул все сторонние мысли из головы, оставив лишь жалость. Девушка походила на хрупкий, полупрозрачный цветок, угасающий в этом холодном царстве стерильно белого. Хотя палата наверняка была лучшей из платных, но унылый больничный дух и следы упадка, не могли скрыть пёстрые занавески с рюшами, негромко гудящий в углу холодильник и старенькая плазма, напротив кровати.
— Как ты?
Алекс осторожно опустился на край кровати, вглядываясь в непривычную синеву под глазами девушки.
— Уже лучше. — Прошептала Николь, накрыв его руку своей ладонью. — Только говорить трудно. Горло будто оцарапано и голова немного кружится…
— Ты… Мне так жаль. — Он нежно коснулся спутанных белокурых
