не знаю, чувствует ли он ко мне хоть что-то или все было игрой.
6
Дэрил
— Куда ты сегодня меня потащишь? — вместо приветствия бросает Мари, осторожно спускаясь по парадной лестнице.
Я отхожу от окна в просторном холле особняка Дэмори, и поднимаю на нее невозмутимый взгляд, осматривая с кончиков дизайнерских туфель до макушки. Одной рукой она придерживает подол вечернего платья цвета шампанского, второй скользит по резным перилам. Белокурые волосы собраны в изящную причёску, на шее поблескивает изысканное колье с бриллиантами. Легкий макияж на лице подчеркивает утонченные черты лица и делает ее лет на пять моложе. Я удовлетворённо улыбаюсь. Мария выглядит, как роскошная дорогая женщина, которая непременно привлечет к себе массу мужского внимания. Куда бы мы не направились.
— Ты великолепна, Мари, — делаю абсолютно искренний комплимент.
Она равнодушно передёргивает плечами, посылая мне ледяной взгляд.
— «Спасибо» было бы достаточно, — расплываюсь в широкой улыбке.
С ней тяжело, порой просто невыносимо, но я терплю. Потому что так нужно.
— Я поблагодарю тебя, когда мы вернемся на остров, — сухо отзывается она.
— Пока есть возможность, наслаждайся свободной жизнью, Мари. Ты почти шесть лет провела в четырёх стенах.
— Зато за неделю посетила больше публичных мест, чем за всю свою жизнь.
— Ты утрируешь.
— Отнюдь, — поравнявшись со мной, она вскидывает голову, смахивая с моего плеча несуществующую пылинку. — Ты не понимаешь, какой ад для меня находиться в этом доме? Ходить по комнатам, напоминающим о самых страшных событиях в моей жизни, спать в постели, где когда-то засылала с счастливыми мечтами о счастливом будущем и снова вспоминать, как мой придуманный мир разрушился и превратился в бесконечный кошмар. Все эти шесть ночей я не сомкнула глаз. Ради чего ты меня пытаешь, Дэрил? Думаешь, я сломаюсь и скажу тебе то, о чем не знаю и не могу знать?
— На твоей внешности бессонные ночи не сказались. — Замечаю я, усомнившись в ее словах.
— Спасибо визажистам и косметологам, — в серебристых глазах стынет сталь. — Это жестоко, Дэрил.
— Ты тоже не ангел, Мари, и не тебе говорить мне о жестокости, — холодно парирую я. Она едва заметно ухмыляется, отступая назад. — Мы идем в оперу. Машина уже ждет.
— Я ненавижу оперу, — негромко отзывается женщина.
А через три часа Мария выходит из ложи оперного театра вся в слезах и, пряча взгляд от заинтересованной толпы рванувших в проход зрителей, берет меня под руку.
— Это было… грустно и одновременно прекрасно, — сбивчиво признается она, когда мы оказываемся в полумраке автомобильного салона.
— Лучше, чем казино? — усмехаюсь я.
— И даже лучше, чем балет, — Мария улыбается, и, кажется, впервые делает это искренне. — И дурацкая выставка модного художника, где я едва не сломала каблук.
— Ты не любительница искусства? — непринуждённо любопытствую я.
— Я не любительница больших скоплений людей. Мы можем остановиться на эту ночь в отеле? — робко спрашивает она.
Я в притворном удивлении приподнимаю бровь, заставляя ее смутиться. Тоже впервые. Неужели лед, наконец, тронулся?
— Какое неприличное предложение, Мари. Я вообще-то женат на твоей дочери. — Мягко подтруниваю я. Она тихо смеется.
— Я не настолько испорчена, Дэрил.
— Но, если ты настаиваешь, то почему нет? Возьмем королевский люкс в Булгари. Ты выспишься, а я проверю, как идут дела с подготовкой к ежегодному стриму.
— Я бы предпочла отель попроще, — ее лицо снова принимает отстранённое выражение. — Ты зря тратишь время. Он не появится и не выйдет со мной на связь. Даже если ты возьмешь отдельные номера, а не огромный люкс на пять комнат, этого не случится.
— Почему? — решив, что отпираться бессмысленно, прямо спрашиваю я.
Мария отводит взгляд и отворачивается к окну.
— Потому что Уильям не подстраивал свою смерть и никуда не сбегал, — тяжело вздохнув, отвечает она.
— Что это значит? — взяв Марию за локоть, я резко разворачиваю ее к себе.
— Это значит, что он там, куда его отправил Совет, ты должен вернуться и закончить проклятый ежегодный стрим так, как я сказала, — с непоколебимой решимостью бросает она.
— Ты сказала? — вкрадчиво уточняю я, осторожно убирая выпавшие из прически прядки волос с ее лица.
Мария нервно вздрагивает, почувствовав скрытую угрозу в моем голосе.
— Никакого послания не было? Так?
— Не было, — качнув головой, подтверждает она. — Но именно это он и собирался сделать. Твоими руками.
— Ты расскажешь мне всё, или я тебя придушу, — наклонившись, шиплю ей в лицо. — Своими руками, Мария. И поверь мне, они не дрогнут.
— Знаю, — согласно кивнув, она выдавливает скупую улыбку. — Поехали в гостиницу, и я все объясню и отвечу на любые вопросы.
— Черт, ты понимаешь, что теперь мне придется грохнуть водителя? — понизив тон до минимума, шепчу я.
— Я могу это сделать сама, — кротко отвечает Мари и выглядит при этом как сущий ангел. Или правильнее сказать — сучий ангел.
— Ты точно ведьма, — бормочу я, откинувшись на сиденье, а затем диктую приговорённому водителю новый адрес.
Какое-то время мы молчим, тихо играет ненавязчивая музыка, автомобиль быстро несется сквозь ночной Лондон. За окнами мелькают городские огни и анимированные билборды, пролетают другие автомобили, по тротуарам гуляют люди. Спешат домой или ищут приключений, просто живут свою незатейливую жизнь с обычными проблемами, понятия не имея, что мимо них на черном Бугатти проезжают те, от кого напрямую зависит какой их жизнь будет завтра. Для них мы не существуем. Наши лица никогда не появятся на экранах телевизоров, нашими именами никогда не будут кричать заголовки новостных газет. Мы невидимки, которые изредка смешиваясь с толпой, могут позволить себе точно так же гулять по улицам без толпы секьюрити за плечами.
Хотел бы я жить иначе? Проще? Легче?
Не знаю. У меня нет ответа на этот вопрос… ведь я никогда не пробовал по-другому.
— Почему ты передумала? — оторвав взгляд от окна, поворачиваю голову к погрузившейся в глубокую задумчивость Мари. Она растерянно смотрит мне в глаза, словно только что проснулась от сна. — Ты же не собиралась мне ничего говорить, а сейчас вдруг решилась. Что изменилось?
— Я последовала твоему совету и посмотрела снимки в фотокамере Дианы, — туманно отвечает Мария. — У нее и правда неплохо получается.
— Ты издеваешься? — раздражаюсь я.
— Нет, — она внезапно накрывает мою кисть ладонью. — Тебе тоже нужно посмотреть, Дэрил, и тогда ты поймешь, что заставило меня изменить решение.
— Думаешь, я не видел? — отзываюсь с нарочитой небрежностью.
То, что Ди снимала на камеру не только океан, бабочек и птичек мне отлично было известно. Фотографии моей нескромной персоны, сделанные украдкой или когда я спал, действительно впечатляли своим количеством. Эйнара,
