не взяли – такие были в его вкусе как раз. Урагану даже жалко стало – столько сил и на злое дело.
Ураган улыбнулся.... Черные огоньки побежали от его ног прочь, выжигая все щупальца и добираясь до ведьмы. Той пришлось прекратить колдовать и отскочить в сторону, чтобы черное пламя Лат-аэрны не сожгло и её.
Княгиня повернулась к мужу, что-то быстро говоря. Тот облокотился на перила галереи и сказал, обращаясь к Урагану:
– Уходите, вас сюда не звали. Иначе прикажу спустить собак.
Вихрь тихонько фыркнул – что им те собаки... Если только гримы, да и то маловероятно. А уж гончих Дикой охоты тут явно не держали.
Княжич извинился за родителей:
– Простите, я предупреждал. В Черно-горе не любят боевых магов. Точнее, их ненавидят.
– Я заметил... – Ураган посмотрел на мальчишку, только теперь понимая, почему тот настолько тщедушный. Его оставлять в замке не хотелось, но и из родного дома его не утащишь...
Он развернулся к сиятельной чете и громко сказал:
– Я боевой маг Ураган. Я представляю Цитадель. Обычно нас зовут, но иногда мы приходим сами – и тогда вы...
Сколько раз он такое говорил? Вихрь даже знал, что сейчас последует – очень некультурное. Но Ураган закончил неожиданно:
– ...не в праве нам что-то указывать. Мы сами решаем, что нужно делать. И еще... Ваш сын, княжич Тадеуш был пролечен от ранений лучшим магом на континенте. Самым лучшим. И если я случайно через год, через два или десятилетие узнаю, что ваш сын покинул этот мир из-за того, что не смог оправиться от ран, или по причине случайного отравления ядовитым грибом, или попавшим не в то горло куском, или по любой иной причине – я вернусь. И тогда вы сильно пожалеете. Княжич будет жить столько, сколько отмерено небесами. Иначе пеняйте на себя. Я все сказал.
Он понимал, что слова грязного бродяги (а после луны в дороге да нескольких подряд боев каждый из боевых магов так выглядел) никто не воспримет всерьез, пусть этот бродяга и гораздо выше по происхождению всех вместе взятых местных князьков – происхождение под слоем грязи просто не видно. Так что двор вновь полыхнул пламенем – в этот раз уже видимым для всех. Занялись огнем даже каменные стены.
– Это мое слово. Надеюсь, оно было услышано. – Ураган кивнул княжичу на прощание, – удачи, Тадеуш, – и резко развернулся, плащ взвился за ним, как крыло ворона. Следом шел Вихрь, тихо мурлыкавший про себя:
– Ссссссильная, вкууууусная...
Ураган, не оглядываясь, активировал иней, заставляя Вихря стонать – колкие иголочки инея полетели во все стороны. Идти при этом он не перестал.
Дождавшись пятидесяти ударов сердца, Ураган опустил иней, поворачиваясь к Вихрю и рассматривая глаза – вместо огня в них опять плескался фиолет в крапинках золота:
– Следи внимательнее за демоном, Вихрь. Иначе отправлю на переделку – ты опасен своей слабостью. Всего одна ведьма, а ты уже утратил контроль над телом.
Тот ничего не сказал, боль, тихая, остаточная, еще бродила в теле. Ураган, жалея фаэтила, в чьем теле жил демон, остановился за воротами замка, давая Вихрю время прийти в себя. Принялся создавать самолетное послание. Медленно, осторожно – редко делал такое послание, способное пролететь через весь континент. Не эльф, легко мановением руки создающий жизнь. Да и не элегирь рождалась в его руках, что-то среднее между голубем и очень больной вороной. Полупрозрачная, почти ничего не весящая птица, брат его за такое создание поднял бы на смех, но что уж поделать? Не его теперь эта магия.
Медленно, чтобы птица успела запомнить, сказал:
– Девятое первоцвета. Сообщает боевой маг Ураган. Княгиня Лесана Соларн инициированная черная ведьма. Очень опасна, способна пить жизненную энергию. – Он задумался на миг: куда посылать самолетное послание?
Если в Совет магии, то сразу станет известно Нелоку. Откроют портал, отведут в Цитадель, и прощай, заранее проложенный маршрут. Не видать тогда Пиларна, озера Гил-Элета, степей кифов, Широтана или Алгара – так далеко он еще не заглядывал. Сразу в Цитадель отведут.
Вихрь даже дышать перестал – не знал, что Ураган способен на такую магию. Обычные самолетные листки каждый из них посылать умел, но не дальше лиги. А тут... Магии до Тирры хватит.
...А мы тащимся и глотаем пыль дорог, а могли бы... – Он мрачно хмыкнул, – в тепле Цитадели сидеть.
Ураган решился:
– Хольдери, главе Инквизиции. – Пусть это будет местным делом. Не зачем привлекать Совет магии. И отпустил прочь неуклюжую птицу. Та грузно взлетела, медленно кружа над ними и набирая высоту.
***
На территории монастыря было подозрительно тихо, сердце Урагана даже сделало болезненный кульбит в груди – мало ли, что могли натворить его парни. Но выяснилось, что маги попросту спали.
Гостевой дом представлял из себя одну большую горницу с множеством узких кроватей, на которых теперь спали боевые маги, кто успел раздеться, а кто и в дорожном, пропыленном платье лег на чистое, пахнущее травами белье. Вымыться в расположенной за стеной купальне соизволили всего несколько парней – Ясень, Снег и Сумрак. Лишь от них пахло чистотой.
Жаровни, стоящие вдоль всей горницы, почти не давали тепла – в Черно-горе с этим было плохо. Ураган это уже понял, когда попытался по дороге в монастырь купить в лавке у вооруженного самострелом пекаря свежие булочки. Цена за каждую была заоблачная, даже в лучших пекарнях Тирры и то просили меньше.
Пекарь, заметно поднимая самострел на уровень груди Урагана, тихо сказал:
– Покупай или уходи. Мука нынче золотая. А дрова... Деррагейловые.
Пришлось заплатить требуемую плату, не железный, есть тоже надо, да и не факт, что монахи их накормят. Он щедро поделился своей булкой из серой муки с Вихрем – этот есть хотел постоянно...
Ураган осторожно прошел через всю горницу, стараясь никого не разбудить, поставил корзину с едой на стол. Вихрь рванул в купальню – приводить себя в порядок, тоже устал, тоже хотел спать, но быть свиньей фаэтил не привык.
Ураган остановил его на полпути, еле слышно спрашивая:
– Как себя чувствуешь? – Алтарная магия по-всякому могла отразиться на демоне.
Вихрь пожал плечами:
– К счастью, тут не все, как Янош. Жить можно. А некоторыми даже закусить. – Он ускользнул в купальню от дальнейших вопросов.
Ураган вздохнул.
Снег дрожал под одеялами, хотя Сум и Еж пожертвовали ему свои. Изо рта вампира отчетливо вылетал холодный парок.
