из орбит и закатятся под мойку.
— Юра! Срочно возьми шестой стол, — приказала она.
— Я что с тобой тут в игрушки играю? — она покраснела от злости и сдула прядь с лица, — теперь тебя нужно уговаривать поработать?
— Это мои знакомые, ясно? И они пришли сюда не для того, чтобы поужинать!
— Мне все равно на ваши разборки, будь добра исполнять свои обязанности! Юра примет заказ, но заниматься им будешь ты, и только попробуй пикнуть!
Мы стояли лоб в лоб и разъяренно смотрели друг друга в глаза. Я недовольно поджимала губы, а Марина раздувала ноздри и тяжело дышала.
— Я не буду их обслуживать. Точка. — непоколебимо бросила я.
— Поздравляю, сегодня твой последний рабочий день!
Приспешница дьявола толкнула меня плечом и удалилась, напоследок громко хлопнув дверью. Я обернулась на испуганных поваров и работников кухни, Алиса стояла бледная, как мел.
— Ты чего? — тихонько спросила она.
— Ничего! — буркнула я и пошла переодеваться в подсобку.
Я повесила в шкаф свою форму, села на лавку и с грустью оглядела родные стены. Я работала здесь больше двух лет, отлично ладила с ребятами, получала неплохую зарплату… И так глупо все это потеряла. Я начинала жалеть, что побоялась подойти к столу мерзавцев и напрасно сцепилась с Мариной.
Интересно, Эд и компания еще здесь или снова сбежали, когда поняли, что в этот раз посмеяться надо мной не получится?
— Господи, что за шакалы? — перепуганный Юрец заглянул в подсобку и принялся жеманно обмахивать себя руками, — Вот это ты меня подставила, подруга!
— Я же не специально!
— Такие важные, как моя баба Срака! Тьфу! Мерзоты!
Юрка обиженно дул губы, закатывал глаза и нервно теребил челку.
— Их трое?
— Да.
Черт, значит Огнарев на улице! Вот что им опять от меня надо? Я только успокоилась, что наша ситуация потихоньку сходит на нет, как команда шизиков снова замаячила на горизонте.
— Просили привет тебе передать, приглашают на кофе.
— Скажи, чтобы шли в задницу! — хмыкнула я.
— Ага, иди и сама скажи, — Юрец надулся пуще прежнего, — все мы смелые, когда сидим в подсобке!
— Опять они!
Он выдул воздух из легких, показал на браслет, еще раз судорожно смахнул со лба челку и скрылся в дверях.
Я мечтала сбежать отсюда, как можно скорее, по настрою Марины я уже понимала, что расчет за сегодняшний день она мне не выплатит и ждать конца вечера нет смысла. Мне не хотелось разводить сопливые прощания, поэтому я решила уйти по-английски, без лишних объятий и напутственных речей. А с Юрцом и Алисой я и так могла встретиться в любой день и как следует отметить мое увольнение и освобождение из рабства.
Тихо, как мышка, я выскользнула из служебного выхода и побежала к метро, постоянно озираясь по сторонам, ожидая нарваться на стальной, черный взгляд Огнарева.
Но к счастью, до дома я добралась без приключений, как следует пожаловалась Лерке на несправедливость жизни, написала Сашке теплое смс перед сном и, на удивление быстро, провалилась в царство Морфея.
Проснулась я в районе двенадцати от настырного, протяжного телефонного звонка. Увидев на экране мобильного: «Марина. Сатана. Не брать!» я быстро заморгала и переполошилась.
— Катя! Тебе срочно нужно выйти на работу, отстажитуешь девочку, которая тебя заменит, и с завтрашнего дня будешь свободна! — требовательно и безапелляционно сказала Марина.
— Нет, — нагло ответила я.
— Мне некогда с тобой пререкаться, у нас и так большие проблемы! Только что уехала полиция. Вчера после смены на Юру напали и очень жестоко избили, он в реанимации, в тяжелом состоянии…
Внутри меня все оборвалось, виски запульсировали острой болью, голова закружилась и земля стала уходить из под ног. Я испуганно приложила ладонь к губам, не в силах произнести ни слова.
— Не оставляй Алису в одиночестве, выйди еще на один день! — настаивала Марина, — не больше, мы уже не сработаемся.
— Хорошо, — едва слышно ответила я и положила трубку.
Я знаю, что это сделала чертова банда Огнарева! Больные, мерзкие ублюдки, которых невозможно назвать людьми! В памяти всплыли угрозы Алекса причинить вред кому-то из моих близких и видимо первым под раздачу попал бедный Юрец. Я представила его субтильную фигуру против трех огромных шкафов и одной маленькой тумбочки, и зажмурилась.
Хоть бы все обошлось и он поправился! Если Юрка не выкарабкается, то я никогда не смогу простить себя за это!
Меня бил ледяной озноб, а голова все так-же кружилась. В панике, я резко схватила свой телефон и не понимая, что я сейчас делаю, набрала номер Огнарева.
— Какое совпадение, я как раз ждал твоего звонка, — с издевкой произнес Алекс.
— Ты, жалкая паршивая сволочь! — я закричала в трубку, как сумасшедшая, — поганая гадина! Ты больной! Ублюдок! Я ненавижу тебя всем сердцем! Я желаю, чтобы ты сдох в страшных муках! Ты изверг, ты садист!
Я горько всхлипывала и выкрикивала в телефон самые грязные слова, которые знала. На том конце трубки стояла идеальная тишина. Пока из моего рта оскорбления и проклятья лились рекой, Огнарев молчал. Я даже подумала, что он бросил трубку, но секунды на экране продолжали бежать, а я все кричала и кричала, не в силах остановиться. Ненависть во мне была такой силы, что если бы блондин сейчас оказался рядом со мной, я смогла бы свернуть ему шею голыми руками, не смотря на то, что едва доставала до его плеча.
— Все? — спокойно произнес Алекс, когда слова закончились, — успокоилась?
— Пошел ты знаешь куда! Тебя надо пристрелить, как бешеную собаку! — я не пыталась скрыть, что реву.
— Ты стала слишком много себе позволять, Катя! Это моя вина, зря я ослабил хватку. Будем исправлять!
Огнарев отключился и я упала на подушку, не сдерживая слезы. Я плакала так сильно, что не могла дышать. Когда Лерка вернулась домой и увидела мое состояние, она снова стала отпаивать меня успокоительными каплями и чаем, но это слабо помогало. Даже когда слезы кончились, мои губы по-прежнему подрагивали и я продолжала непроизвольно всхлипывать.
Не смотря на то, что я находилась в состоянии овоща, на работу ехать все же пришлось. На кухне я встретила точно такую же зареванную Алису, она выглядела еще хуже, чем я.
Информации о Юрке у нас было не много, мы знали только, что он в коме, у него проломлен череп и многочисленные переломы. Прогнозов нет, состояние стабильно тяжелое, в больницу пустят только близких родственников. На камерах ничего не видно, в 01.10 он доходит до конца дома и заворачивает налево, до следующей камеры дойти он не успел,
