войне, к тому, что он делал в ночь решающей битвы, - и он не узнавал себя.
Вконец запутавшись, юноша отправился в город, чтобы отыскать хоть кого-нибудь, - даже сурами.
2.
- ...Нам придали спецотряд сил безопасности - два взвода. Всего человек восемьдесят, с тремя гранатомётами и дюжиной джипов, - восемь спаренных тяжелых пулеметов и четыре безоткатных орудия. Командовал ими капитан Плаун, - тот самый, помнишь? Они поперли в атаку напролом, - решили, что сурами разбегутся от одного их вида. Те встретили их ёще на дороге и хорошо проредили ружейным огнем, - подожгли пять джипов. Они попытались укрыться за насыпью, но сурами их там уже ждали. Половина госбезов легла сразу, остальные попёрли в штыки. Тут-то их всех и покрошили. Сурами дрались в рукопашной, как звери. В моём взводе восемь человек убито, дюжина ранена... - оба офицера злобно посмотрели на Элари, и тот счёл за благо идти дальше.
Казалось, в Лахоле не осталось никого, кроме солдат. Он охотно присоединился бы к ним, - если бы ему дали оружие, - но с ним никто не хотел говорить. Элари мог их понять. Армия Председателя славилась тем (это говорили по радио), что могла в любой момент посадить всех своих бойцов на грузовики и доставить их в любое место. Сейчас же, судя по тому, подслушанному им разговору, двести сорок армейских грузовиков из трехсот уже оказались в Си-Круане, - понятно, не с солдатами, а с их начальством, родней начальства и вещами начальства. Остальные были сожжены сурами. В столице уже не осталось исправных автомобилей, - а без буксируемой ими артиллерии боевая мощь армии стала, по сути, равна нулю. Конечно, ещё оставалось личное оружие, - самозарядные винтовки и гранаты, но не осталось самого главного - боевого духа. Из восьми тысяч бойцов, собравшихся в столице, триста уже были ранены, а ещё больше просто спятили, и их пришлось запереть.
Лишившаяся командиров армия не шла на помощь своим, ожидая неведомо чего. Немногие оставшиеся офицеры даже не пытались как-то заменить сбежавшего Председателя. Что же до бойцов, - то многие из них спешили убраться из Лахолы, пока у них ещё есть такая возможность. Элари не видел, чтобы кто-нибудь задерживал их, даже если они уходили, прихватив оружие. Если такое творилось в армейских частях, что говорить об ополчении? В сущности, сопротивляться могло не больше трёх процентов населения, - и дело было даже не в отсутствии оружия, а в психологии. Вызванное вторжением оцепенение и шок через несколько часов сменились лихорадочным возбуждением, а оно - вялой обреченностью. Конечно, многие ещё ничего не знали о положении дел, но большинство уже осознало тщетность защитных усилий. И они стали думать, - а стоит ли защита столицы их драгоценной единственной жизни? Элари думал, что стоит, - но что он мог сделать в одиночку? Другие, наверное, думали так же. И в результате...
Его размышления прервал глухой рёв, похожий на рёв воды или пожара. На него частным треском накладывались выстрелы. Все вокруг бросились бежать, словно стадо испуганных оленей. Юноша растерянно застыл, потом побежал тоже. Он понял, что означает этот рёв. Сурами уже были в городе, бесчисленные полчища, миллионы, - и от них нет никакого спасения, кроме бегства. Но вот куда? Ведь Айтулари был последним островом человечества во враждебном море сурами, - а Жители Пустыни тоже вовсе не являлись людьми...
3.
Он не думал о том, куда бежать, и ноги сами вынесли его в знакомое место, - к приюту и школе. Что ж, в качестве убежища она ничем не хуже других мест...
Элари рванул дверь. Она была заперта, но он, не замечая этого, рванул её ещё раз, изо всех сил. Дверь с треском распахнулась, и лишь тогда он понял, что сорвал замок. На миг он растерялся, представив, что ожидает его за такую проделку, потом бросился внутрь.
В коридоре он столкнулся с пожилым мужчиной, вооруженным топором. Тот решительно двинулся навстречу, но вдруг шарахнулся назад, как от огня.
Элари узнал Юкана Руми, школьного сторожа. Он попробовал подойти к нему, но сторож вновь попятился. В его глазах возник страх. Как ни странно, именно чужой страх привел юношу в себя.
- Что с тобой? Ты что, меня не узнаёшь? - его голос гулко раскатился в пустоте коридора.
- Элари? - Руми неуверенно опустил топор. - Что с тобой?
- А что со мной? - юноша удивленно посмотрел на себя, и вдруг рассмеялся.
Да, его можно было испугаться, - рослый, сильный парень, босоногий, в мятой тунике, с дико встрепанными длинными волосами (в приюте его всегда стригли коротко), и глаза наверняка горят, как у сумасшедшего. Да...
- Пойдем быстрее, - Руми сунул топор за пояс. При его небольшом росте это выглядело комично. - Наши уже все спрятались.
- Где?
- Тут есть тайное убежище - мы подготовили его на крайний случай. Пойдем, быстрее!
Убежище? Элари думал, что знает родную школу, как свои пять пальцев, но уже ничему не удивлялся. А медлить не стоило, - глухой рёв становился все сильнее, и выстрелы звучали, казалось, совсем рядом. Он пошёл за сторожем.
4.
Полутемный коридор, казалось, тянулся бесконечно. Наконец, Руми свернул в одну из гардеробных комнат, - тонкая деревянная дверь, шкафы в стенах, груды тряпья на застеленном коврами полу. За окном тлел дождливый, серый день, казавшийся ещё гаже из окна первого этажа. За полуоткрытыми дверцами шкафов таилась темнота.
- Это здесь? - удивленно спросил Элари.
Руми кивнул, запирая дверь. За ней открылась ещё одна дверца встроенного шкафа, - когда входная дверь была открыта, увидеть её было нельзя.
- Да. Сюда.
Они полезли в шкаф, точнее - в глубокую нишу в стене, завешанную одеждой. Запах пыли и нафталина ударил в нос. До дальней стенки было не
