— Серьезно? — почти само собой вырвалось у меня. — Алкоголь за рулем?
— За чем алкоголь? — рассеянно нахмурившись, переспросил Тоётоми. — Вот же вино, открыто стоит!
А, ну да, как такового рулевого колеса у здешних «манамобилей» не предусмотрено — нет, значит, и соответствующего выражения…
— Я имею в виду — разве можно управлять экипажем подшофе? — пояснил я — тут же, правда, подумав, что снова могу оказаться не понят, но на этот раз никаких проблем у японца не возникло.
— Кому как, а у меня после сакэ работа с артефактами даже бойчее идет, — заметил он. — Чакры раскрываются — легче мана течет. Важно, конечно, меру знать…
Тем временем Милана подошла к столу и взяла в руку крайний бокал. Приподняв, посмотрела сквозь него на свет ближайшего факела, коротко кивнула каким-то своим мыслям.
— Ну, давайте, что ли, за удачу, — повернулась она к нам с японцем. — И чтобы все разногласия остались за стартовой чертой и не возвращались как минимум до финиша, — это, как я понял, было уже сказано персонально мне.
Мы с Ясухару дружно шагнули к угощению.
— За удачу! — в свою очередь провозгласил Тоётоми, салютуя бокалом.
— Ага, и за мир во всем мире, — пробормотал я, забирая со стола свою порцию вина. — В смысле, за слаженность команды, — поправился, впрочем, тут же под прищуренным взглядом молодой графини.
С тихим стеклянным звоном соприкоснулись, сойдясь, бокалы. Я пригубил вино: на мой вкус, оно было отменным.
— Недурственно, — подтвердила мою дилетантскую оценку Милана.
В три глотка я осушил бокал и покосился на бутыль на столе: может, повторить? Ясухару потянулся за бутербродом.
— Прошу внимания! — раздалось в этот момент под шатром.
Я обернулся на усиленный магией голос: на невысокое возвышение в окружении столов взошел парень в такой же, как у нашего Григорьева, форме Новосибирского юнкерского училища, но с нашивками третьего, выпускного курса на рукаве кителя. К борисовцам он стоял лицом, к нам и ростовчанам — полубоком, к казанцам и девушкам-целительницам — практически спиной.
— Просьба ко всем участникам соревнований подойти сюда, — указал оратор на пятачок перед собой, внутри круга столов.
— Ну вот, даже и выпить толком не успели, — пробормотал я, разочарованно отставляя пустой бокал.
— Не нужно было так с выходом тянуть, — хмыкнула на это Воронцова.
— Оно того стоило, — буркнул я.
— Мир и согласие, друзья, мир и согласие! — поспешил напомнить нам Ясухару наш недавний тост.
— Это у нас такой мир, — повернулся я к нему. — Ты войны не видел.
— Кое-что видел, — заметил японец.
Тем временем команды понемногу собрались в указанном третьекурсником месте.
— Милостивые государи и милостивые государыни! — снова заговорил тот. — Как старший посредник от имени организационного комитета приветствую вас на шестьдесят восьмых ежегодных ночных гонках! Наша с вами сегодняшняя встреча посвящена памяти Надежды Александровны Морозовой, воспитанницы Федоровского кадетского корпуса, трагически погибшей этим летом в схватке с врагами престола, — из-за спины третьекурсника выплыла и опустилась у его ног на пол горящая свеча. Сам же он сделал два шага в сторону. — Прошу каждого пожертвовать мерлин маны, — обратился он оттуда к собравшимся.
В толпе возникло слабое шевеление.
«Что нужно сделать?» — недопоняв, уточнил я у Фу.
«Слейте мерлин, как он сказал».
«Какой техникой?»
«Никакой, сударь — просто направьте ману на свечу!»
Так я и сделал — вместе с остальными. В следующий миг пламя свечи начало стремительно расти вверх и в стороны, за считанные секунды сделалось высотой в пару аршин, а затем резко раскрылось гигантским ало-голубым цветком. Его огненные лепестки опали, и на их месте появилась… Надя! Ну, то есть, что-то вроде голограммы, наверное — в кадетской форме, в полный рост, сотканная из тонких полыхающих нитей…
Не сдержав вскрика, я невольно подался вперед. Стоявший чуть позади меня Ясухару поспешно положил мне на плечо ладонь, удерживая на месте.
— Смирно! — скомандовал старший посредник, вскидывая руку к козырьку фуражки.
Мы все последовали его примеру. На четверть минуты под сводами шатра установилась нерушимая, звенящая в ушах тишина, а затем огненная фигура Нади ответила на наш салют своим. Так она простояла еще с полдюжины секунд, после чего медленно растаяла в воздухе.
— Вольно, — распорядился третьекурсник.
Наши руки опустились.
В глазах у меня защипало — должно быть, занесло что-то едкое шальным потоком магии.
Не мне одному — стоявшая рядом со мной Измайлова из команды целительниц отчетливо всхлипнула.
— Вечная память и вечная слава госпоже Морозовой! — торжественно провозгласил старший посредник, возвращаясь в центр возвышения. — Ну, а теперь, — продолжил он уже гораздо более сухим, деловым тоном, — прошу выслушать условия сегодняшних гонок. Экипажи всем выделены стандартные — в этом году, из уважения к хозяевам трассы, используется модель «Москвич-спорт». Старт раздельный, его точки отнесены одна от другой не менее чем на версту. Кому какая достанется, будет определено жребием. Точка финиша у каждой команды также своя. На картах, которые вы получите, все это будет обозначено. Также вам выдадут специальные перстни участников. Их роль двояка. Во-первых, это сигнальные маячки, при помощи которых в случае необходимости оргкомитет легко сможет найти в городе заплутавшего участника. Заряд в артефактах невелик и уже к полудню сойдет на нет. С этого момента перстни превратятся просто в почетный отличительный знак. Одну неделю в году — во время и после проведения очередной гонки — их разрешается носить с формой, подобно фамильным реликвиям — полуофициально, конечно. Обычно ветераны не упускают такой возможности, — третьекурсник приподнял левую руку, продемонстрировав нам кисть: там, на среднем пальце, у него серебрилась прямоугольная печатка.
«У Сергея Казимировича тоже был такой» — неожиданно заметил Фу.
«Да? — удивился я. — Я не замечал».
«Вы слушаете, что вам рассказывают, сударь? Перстень гонщика носится одну неделю в году — в первый осенний месяц. Естественно, летом вы у Сергея Казимировича его видеть не могли».
«А, ну да», — сообразил я.
— Теперь о порядке прохождении трассы, — продолжил между тем старший посредник. — Базовые правила просты. Первое: экипаж должен ехать. На колесах. Прибегать к технике левитации не разрешается — под угрозой немедленного снятия с гонок. Второе: в случае встречи на трассе двух экипажей, прямое магическое воздействие на транспортное средство и команду противника находится под строгим запретом. За нарушение — также автоматическая дисквалификация. Ну и третье, с учетом раздельных старта и финиша: учет потраченного вами времени запускается с первым оборотом колеса. Моментом завершения вами гонки считается пересечение финишной линии передней осью экипажа.
