Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Из-за кулис появилась усатая, горбоносая физиономия в кепке аэродром с кинжалом в зубах, воровато огляделась и…
— Асса!!!
На сцену вылетел «страшный» злодей с букетом роз в одной руке и бутылкой вина в другой, лихо отплясывая лезгинку. Элегантно протанцевав мимо «малютки», которой он даже вместе с кепкой не доставал до плеча (росточком Серж, игравший оборотня, не вышел), злодей явно кавказской национальности сунул бутылку под мышку, убрал в ножны кинжал, облокотился на наличник подоконника и запел:
Слюшай дарагая, я знай, как ти страдаэш.
Слюшай, целый мэсяц как вдава, да?
Давай паплачэм вмэстэ над муж твой, панымаэшь,
И випьем за нэго этот вада!
Зрители грохнули. Злодей публике понравился. Из дома вышла Климентина с корзинкой пирожков в одной руке и красной шапочкой в другой. С Аделиной они были примерно одного возраста, но толстый слой пудры на лице ее сильно старил, и она теперь вполне тянула на мамочку подруги. Ария Климентины была на удивление короткой:
Я все поняла-а-а, мой верный друг!
Какая жалость, что вдруг помер мой супруг!
Злодей довольно улыбнулся, любовно поглаживая свой кинжал, и зрители сразу догадались, от чего вдруг помер ее супруг. Музыка стихла, и стало ясно, что оперой здесь и не пахнет. Поставленный Гаврилой триллер был ближе к оперетте.
— Доченька моя любимая, а не хочешь ли ты отнести своей больной бабушке пирожки? — ласково обратилась к «доченьке» Климентина.
Аделина прекратила издеваться над клумбой, разогнулась, мрачно посмотрела на маман и взяла из ее рук корзинку.
— Ты только шапочку надень, а то головку напечет. — Климентина с размаху, по самые уши, напялила на «дочку» красную шапочку и развернула «малышку» на сто восемьдесят градусов.
Настал кульминационный и самый опасный момент первой сцены. По замыслу гениального режиссера мамочка Климентина должна была выдворить доченьку Аделину со двора увесистым пинком под зад, что последней очень не нравилось, и она на репетициях сразу же давала сдачу, в результате чего на нежном личике ее мамочки появлялся очередной фингал. Денис напрягся в ожидании начала конфликта, но все прошло как по маслу, так как на этот раз Климентина догадалась нанести удар посильнее, и Красная Шапочка не успела дать сдачи. Ее просто унесло со сцены вместе с пирожками. Денис был настороже и вовремя успел перехватить разъяренную артистку, не дав ей ринуться обратно на разборку.
— Мамочка очень любила свою доченьку, — громогласно просветил публику Бине, — а потому, заботясь о ее здоровье, всегда надевала на нее красную шапочку, собирая в дорогу. Потому-то все и звали ее Красная Шапочка.
Удар был такой силы, что вся пудра с Клементины облетела, явив зрителям синюшные фингалы под глазами.
— Вы видите, как я страда-а-аю?!! — пропела «мамочка», ощупывая свой бюст в поисках сердца.
Злодей под дружный хохот зала начал ей в этом активно помогать. А когда вдовушка взяла его за шкирку, закинула в распахнутую дверь и нырнула следом, зал просто рухнул, и было даже непонятно, от чего затрясся домик: от страданий безутешной вдовы или от громового хохота зала. Представление зрителям нравилось все больше и больше.
Надо сказать, страдания мамочки вызвали не только смех. Кое-кто из зрителей вдове искренне сочувствовал.
— Да… И я, помнится, целых три дня страдала, пока меня не утешил барон де Кейни… — донесся до чуткого уха Дениса чей-то томный вздох.
Юноша азартно потер руки. Пока все шло по плану. В самом представлении глава труппы не участвовал. Его дело было накатать сценарий и все организовать. Теперь, когда самая взрывоопасная сцена пройдена, можно расслабиться и заняться своими делами. В своем роскошном камзоле, за три дня пошитом на заказ, Гаврила Великолепный выглядел довольно представительно и мог спокойно прогуляться меж гостей, не вызвав подозрений. Его очень интересовали особы королевских кровей, и он решил выяснить, кто именно скрывается под масками. Проскочив мимо гримерных, Денис через черный ход выскользнул в коридор, поднялся по лестнице на второй этаж и неспешным шагом двинулся по коридору бельэтажа в сторону VIP-ложи графа и его венценосных гостей, краем уха прислушиваясь к тому, что происходит на сцене. Он привык всегда держать все на контроле. А там уже начинался второй акт. Вращающаяся сцена позволяла менять декорации молниеносно.
— Дорога к дому бабушки, — распинался Бине, — шла через темный лес. Красной Шапочке было очень страшно, но она так любила свою бабушку, что, не сворачивая с тропинки, упорно продолжала идти вперед.
Занавес открылся. По лесной тропинке на фоне фанерных вязов и берез хромала Аделина, бурча себе под нос что-то нецензурное в адрес любимой мамочки.
— И тут она увидела цветочки и решила их для любимой бабушки нарвать, — сообщил Бине.
Аделина со скрипом стала нагибаться за цветочком, все громче и громче благодаря мамашу. Мужская часть публики опять оживилась и начала подбадривать артистку:
— Ниже!
— Еще ниже!
— Еще!!!
И, как три дня назад на стриптиз-шоу, из первых рядов на сцену полетели деньги. Так как публика здесь была исключительно благородного сословия, то и монеты были соответствующего достоинства. Золотой дождь вдохновил артистку, и она умудрилась-таки дотянуться до цветка.
— Она не знала, — радостно завопил Бине, глядя счастливыми глазами на усеянную золотом сцену, — что опасность уже сзади! Ее догнал злой и страшный серый волк!
На сцену вышел слегка покачивающийся Серж, на ходу подтягивая штаны. Кепка-аэродром на его голове была сбита набок, манишка на груди разодрана, а из прорехи в штанах сзади торчал измочаленный волчий хвост.
— Вах! Какой жэнщин! Интерэсно: лубит илы нэт? Надо пагадат!
Злодей нагнулся, чтоб сорвать ромашку, чуть не воткнувшись кепкой в пятую точку Красной Шапочки, которая продолжала стоять в интересной позе, не в силах разогнуться. На этот раз «мамаша» выпроводила «дочурку» из дома так энергично, что в пояснице Красной Шапочки что-то заклинило. Сценарием это не было предусмотрено, но такое развитие сюжета очень понравилось публике, и она радостно взревела, подбадривая злодея на новые подвиги. Слегка ошарашенный Серж разогнулся и начал обрывать ромашку, уставившись шальными глазами в филейную часть «малышки». Судя по всему, его начало разбирать.
— Лубыт, нэ лубыт, даст, нэ даст…
По сценарию он должен был при этом смотреть на пирожки, но Сержа, как и Аделину, заклинило, правда, в другом месте, и в сторону стоящей рядом с ней корзинки страшный серый волк даже не взглянул.
— Разогнуться помоги, придурок! — прошипела Аделина.
Серж опомнился и кинулся ей на помощь:
— Вах! Такой малэнкий дэвочек, и такой балшой карзин! Я есть джигит! Я буду памагать!
— Джигиты… это что за народность такая? — начали перешептываться зрители.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
