Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
решил, что должен совершить Поступок, проявить себя, доказать (кому получится), что он не ничтожество, уже не мал, и, как говорится, уже подрос и понял.
Он дал обещание, что обгонит трамвай. Перед всем своим пятым классом.
Учительница заверила, что это невозможно, но Андрей сказал, что хотя бы от светофора до светофора будет впереди трамвая.
Если бы кто сказал ему в тот момент, что он не должен совершать глупостей, что он дорог родителям, одному приятелю с последней парты, Светке из параллельного, классу для статистики успеваемости, продавщице в пекарне на конечной как самый частый клиент, важен как тот, кто кормит кота три раза в день (слишком хорош для этого дерьма), — он никуда не пошёл бы.
Нам всем нужна поддержка.
— А как тебе кажется…? — А правда мне хорошо…? — Что ты думаешь о…?
— Я вчера выпила лишнего и написала бывшему, ты простишь меня? — написала на днях знакомая. И я сначала подумала, кто я такая, чтобы отпускать чужую вину, а потом почувствовала, что это всё не про это, написала: «Выходи из этого трамвая, он не твой».
А чего нам хочется ещё больше — поддержки, которой мы не просили.
Как-то декабрьским студёным вечером я стояла и ждала трамвай. Кроме меня, на остановке стояло ещё шестеро. Все стояли от холода неподвижно, прижав плотно ногу к ноге, как солдатики. Чуть в стороне, командиром стойкого оловянного отделения, стоял высокий мужчина восточной внешности.
Внезапно с его стороны появилось мельтешение: крупная фигура начала раскачиваться, желая согреться, начала бежать на месте. Я сделала шаг назад и бросила на мужчину взгляд, тот был одет тепло: дутая тёмная куртка, штаны тёплые, словно ватные, сапоги наподобие унт, с мехом, огромные кожаные рукавицы. Мужчина то потирал руки, то зажимал ворот куртки, пряча лицо. Из-за края ворота изредка слышался низкий хрипловатый голос:
— Налеваберагидёт? — спрашивал он. — Налеваберагидёт?
Но все молчали. К остановке подкатывали трамваи и увозили людей. В итоге мы остались вдвоём, высокий мужчина и я. Я отступила ему за спину, вперила в неё усталый настороженный взгляд. Замерла.
Из темноты вдалеке выбрался трамвай, зацепился лучами фар за остановку, подтянулся к ней. Мужчина разжал ворот и наклонился в мою сторону:
— На лева берег идёт?
— Нет, этот не идёт на левый берег, — наконец, поняла я. — Вам нужен седьмой. Семь! — сказала я громче и нарисовала рукавицей в воздухе семёрку.
Колени жгло ужасно. Брови под жидкой чёлкой ломило. Я начала переступать с ноги на ногу и тоже немного раскачиваться.
— Тоже надо семь? — чуть ближе подступил мужчина.
Я заметила, что мужчина подходит ещё до того, как задал вопрос, и пожалела о своей общительности. Нахохлилась, прижала к груди сумку.
— Нет, мне другой, — замотала головой. Сказала и рот зажала варежкой, шумно выдохнула тёплый воздух.
Фигура в капюшоне подошла ближе, огромная, почти на три головы выше меня. Внутри капюшона стали видны пушистые чёрные брови, чёрные глаза и усы, красная от ветра кожа. Я обхватила сумку двумя руками, крепко, спешно оглянулась за спину: вокруг не было ни души.
И тут, сквозь вечернюю стынь, через зимнюю тишину, ко мне потянулись две огромные чёрные варежки. — Дай руку, — послышалось из капюшона.
«За телефон даже кредит не успела выплатить…» — пролетело у меня в голове. Пока думала о телефоне — мою правую ладонь накрыли чёрные стеганые варежки, накрыли и стали растирать.
— Холодно, я знаю, — поднимались чёрные усы. — Холодно, я знаю.
И так удивительно было мне смотреть на свою маленькую руку меж огромных варежек, что я забыла её вытянуть.
Вагон, подъехавший к остановке, имел на лбу огромную семёрку.
— Ваш! Семь! Семь! — закивала я в сторону трамвая.
— Лева берег? — спросил мужчина. — Доеду?
— Да! Да! Левый берег! Семь!
Мужчина отпустил мою руку и замер. Не знал, как попрощаться и поблагодарить за помощь одновременно? Он шагнул ко мне, и показалось, что мужчина сейчас обнимет меня. Но он лишь снова взял мою руку и крепко сжал, молча. И уехал.
И, может быть, именно этот седьмой трамвай возник перед Андреем, решительным пятиклассником, вышедшим к рельсам.
— Может, не надо? — вяло отговаривала толпа малолетних зрителей, но то была не поддержка — некое обязательство перед совестью.
Андрей не слушает, кидает рюкзак под куст, завязывает плотнее шарф, разворачивает кепку козырьком назад. Кто-то уходит вперёд, к тому самому светофору, кто-то настраивает камеру, выходит в прямой эфир. Подтягиваются школьники, задают вопросы, смеются — один неясный гул.
Вдалеке появляется трамвай, красный короб неспешно приближается, грохот всё сильнее.
Когда трамвай равняется с Андреем, Андрей начинает бежать параллельно. Стартует резко и несётся с трамваем наравне. Трамвай не спешит, покачивается, Андрей выдаёт максимум, быстро выдыхается, начинает отставать. Пассажиры в трамвае встают с мест, сообщают об Андрее вагоновожатой, кондуктору. Трамвай начинает трезвонить клаксоном.
Кто-то, снимая на телефон, неспешно бежит следом за трамваем и Андреем. Когда Андрей начинает отставать, провожатые заливаются смехом.
Когда трамвай притормаживает на светофоре, Андрей вдруг резко выбегает на рельсы перед ним — и бежит впереди. Трамвай скользит вслед за Андреем, истерично звенит клаксон. Андрей пытается отдышаться, дышать. Глаза бешеные, щёки красные. Трамвай тащится медленно за ним по пятам.
Вылезшая в окно вагоновожатая кроет Андрея матом.
(Ты ненормальный?! Ушёл с путей быстро! Тут горка! Я торможу, как могу! Ушёл быстро! Я сказала, ушёл! Идиот малолетний! Я тебя в полицию сдам!)
В американских фильмах в этот момент налетает супермен, подхватывает героя, спасает ему жизнь, но Андрею на выручку никто не пришёл. Не повалил на землю, не сбил в сторону, не вознёс на крышу небоскрёба.
Мы были как-то с учениками на экскурсии в трамвайном депо. В небольшой учебной аудитории (на стенах — ПДД, парты, в углу — красная морда трамвая с оборудованной кабиной) собрались десять человек: вагоновожатая, кондуктор, техники, работники администрации депо и внимательные мы.
— А как вы делите вечером выручку? — задала вопрос в конце встречи четырнадцатилетняя Катя. Все взрослые рассмеялись. Пришлось объяснить, что за большое дело платится маленькая зарплата.
Искренняя помощь всегда бескорыстна.
Застряли как-то в страшной пробке на Орджоникидзе. Я ехала с работы, мечтала добраться побыстрее, но увы. Автобусы и машины жались друг к другу, чудом образовав два ряда на однополосной дороге, и только наш трамвайчик, как бы извиняясь, продолжал двигаться по нитям рельс.
Вдруг слышим: «крак», и у трамвая отлетает единственное зеркало заднего вида. Это нам подарил «поцелуй в щёку» автобус Лиаз — проехал мимо и зеркала нашего как не бывало.
В салоне сразу загомонили, завошкались.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
