оглядевшись, не обнаружив ничего сверхъестественного или пугающего, я закрыла за собой дверь. Стояла тишина, и страшно было ее нарушить…
Несколько шагов, и я окажусь там… Рядом с женщиной. Я увижу ее. И что скажу? «Извините, вы приходили ко мне. Я подумала, может, вы хотели что-то сказать… м-м…» Конечно, глупо так начинать разговор.
Очень хотелось прогнать остатки дрожи, но в подобной ситуации вряд ли получится справиться с нервами. И я пошла. Просто пошла к свету. «Есть то, о чем мне пока неизвестно? Нечто важное?» – спрашивала я у Павла в кофейне. И он не ответил. Но теперь я понимала, что означало его молчание. И почему он не позволил задержаться на заднем дворе дома.
«Окна этой светящейся комнаты выходят на задний двор. Да, Павел? Я попала в точку? Вот видишь, какая я сообразительная девчонка и сама могу разгадать все тайны мира. Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь о моих ночных приключениях… Хотя, быть может, я и не расскажу тебе о них».
Короткий мысленный разговор меня несколько приободрил. Будто Павел рядом и сможет поддержать в трудную минуту. И непременно защитит.
– Стучаться не обязательно, – раздался громкий голос, когда я оказалось совсем близко. И с неприкрытой иронией пока еще неведомая женщина добавила: – Все свои.
Зайдя в комнату, я сощурилась от яркого света, но потом широко открыла глаза и посмотрела на незнакомку. Да… Привидения, пришедшие из восемнадцатых-девятнадцатых веков, должны выглядеть именно так.
Около большого круглого стола стояла высокая худая женщина. Я бы не ответила на вопрос: сколько ей лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? Для нее не существовало точного или приблизительного возраста. Он потерялся. И, наверное, давно.
Седые, слегка вьющиеся волосы были не слишком туго собраны на затылке. Но в этой небрежности присутствовала особая красота, и, скорее всего, прическа требовала определенных усилий. Свободное, но не слишком широкое длинное платье цвета слоновой кости доходило почти до пола. Пожалуй, кружевные вставки делали его старомодным. Или… Тоже не имеющим возраста. От хозяйки комнаты веяло уверенностью, холодностью, надменностью, но… это никак не вязалось с тем удовольствием, которое в данную минуту отражалось на ее лице. Она была рада мне. Точно рада.
– Что ж, – произнесла женщина, и ее губы дрогнули не то от улыбки, не то от усмешки. – Давай знакомиться. Я – твоя бабушка. – Она сделала шаг вперед, чуть наклонила голову набок и принялась внимательно изучать меня. Я физически ощущала, как взгляд скользит по моему лицу и телу. – Ты похожа на свою мать… Бесконечно похожа. Невероятно. – Интонации в голосе смешались, и осталось непонятным, плюс это или минус. – Когда я видела ее в последний раз, она стояла именно на том месте, где стоишь ты. Думала ли я тогда, что пройдет время и… – Она осеклась и продолжила более легким тоном: – Да, я твоя бабушка, и теперь мы будем жить под одной крышей. Я даже скажу больше… Добро пожаловать в наш дом.
Почему-то я совершенно не рассматривала такой поворот событий. Про бабушек и дедушек мы пока с папой не разговаривали. Я думала, если они уже умерли, то пусть он сам при случае скажет об этом. Вдруг я его расстрою вопросом.
«По крайней мере, мне не о чем теперь беспокоиться. Вовсе не привидение пробралось ночью в мою комнату. И не какой-нибудь преступник».
– Извините, а как вас зовут? – осторожно поинтересовалась я, пытаясь осмыслить услышанное и наконец-то обрести душевное равновесие.
– Так же, как и тебя, Дженни, – произнесла она и замерла, жадно впитывая ответную реакцию. – Мое имя – Дженнифер.
* * *
«Она сказала, что так зовут твоего самого главного врага…» – слова Лизы немедленно зазвенели в висках. Точно маленькие колокольчики, набирающие с каждой секундой силу, они потребовали к себе обязательного внимания.
«…я хотела защитить свою дочь. Мне кажется, тот человек теперь не посмеет причинить Дженни боль. Это все равно что бить себя по лицу». Мама. Так мама говорила Лизе.
«Я хорошо запомнила эти слова. На мой взгляд, очень странно называть ребенка именем врага, но твоей маме было известно гораздо больше, чем мне. И если тебе это поможет, то… то и хорошо».
Честно говоря, я не знала, что может мне помочь в этот момент. И в дальнейшем тоже… Моим самым главным врагом оказалась родная бабушка, и никаких сомнений быть не могло. Где еще найти человека с таким именем? Да и зачем искать, все же ясно…
– Очень приятно, – прошептала я, позволяя колючим вопросам окружить меня со всех сторон.
Почему она скрывалась?
Зачем приходила ночью?
По ее лицу нельзя сказать, что она меня ненавидит…
Нужно быть осторожной?
Тысячу раз – да!
И ничему не верить.
– Наверное, у тебя есть вопросы? Я готова на них ответить, но сначала, пожалуй, потребуется небольшое вступление… – Бабушка плавно подошла к стулу, развернула его, села, положила ногу на ногу и разгладила собравшиеся складки платья. Ее спина осталась царственно ровной, брови чуть приподнялись, но морщины на лбу не появились. – Присаживайся. – Она указала на свободный стул по другую сторону стола. Я быстро села и автоматически расправила плечи. – Я живу довольно уединенно в этой части дома. Не люблю шума и долгие разговоры по мобильному телефону. А мальчики иногда расхаживают по комнатам и разговаривают часами. Учеба, работа… Да и последнее время я комфортно себя чувствую именно в одиночестве. – Бабушка улыбнулась так, будто весь мир живет совершенно неправильно, и лишь ей известно, как это нужно делать. Только сейчас я отметила, что на ее лице аккуратный макияж (ничего лишнего), а, между прочим, на дворе ночь. – Я всегда стараюсь выглядеть хорошо, – угадала бабушка мои мысли. – А уж если отправляюсь на встречу с единственной внучкой… А впрочем, лучше по порядку. Не хочешь ли чаю? С вареньем или печеньем?
– Нет, спасибо.
– Жаль. Бабушки должны кормить своих внучек сладким. – И она вновь усмехнулась непонятно отчего. Пошутила или нет? – Ты выросла… Да, годы летят быстро… Банально звучит, но это так. – Она задумчиво помолчала, глядя сквозь меня, а затем неторопливо продолжила: – В моем возрасте потрясения категорически запрещены, а ты в нашей жизни появилась весьма неожиданно. И я попросила у сына несколько дней передышки. Иногда требуется время, чтобы свыкнуться с действительностью, принять ее. Но, как видишь, любопытство все же взяло верх.
Бабушка резко встала и прошлась по комнате, скрестив руки на груди. Отчего-то теперь она казалась еще более худой и стройной. Воображение дорисовало на ее плечах белую кружевную шаль, похожую на полоску тумана, и я коротко вздохнула,
