Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Моника знала, как сменить тему разговора.
На фонарных столбах висели объявления. Бритая голова. Мощный взгляд. Прямо в центре Санкт-Петербурга. За мрачными стеклами очков иностранец различал не спускающих с него глаз прохожих. Все смотрели и сравнивали с лицом на бумаге. Казалось, первые полосы газет пестрили его черно-белой физиономией. Терри не опускал голову, сопротивляясь страху, и сжимал кулаки в голых карманах пальто. Только тогда он понял, что глок остался в квартире.
Толпа гнала Терри по течению и наконец выбросила на берег. Иностранец оказался на другой стороне улицы, вдалеке от потока прохожих, и тогда он заметил в руке листовку с надписью «ПРЕМЬЕРА! «Бесы» 13.05.2020 г. Пригласительный билет на одну персону в партер».
Терри не мог понять, как билет оказался в его руке.
Глава 16
На небе наступил прилив. Малиновый рассвет развеялся, и голубое полотно растянулось по всему побережью. Густой туман ласкал промокшую кожу прохладными прикосновениями. Он спустился к реке, и небо загорелось яркими красками, какие скрывал утренний плед над травой. Аист взмахнул сильными крыльями, ударив о воду, и улетел. Подул первый ветерок, и трава склонилась, пуская волны на пышном поле.
Рядом слышался стрекот кузнечиков и шуршание змеи, прокладывающей себе путь через заросли. От цветка к цветку перелетал тяжелый шершень. Было видно, как ему тяжело. Под силой насекомого цветы наклонялись, а потом разжимались, словно пружина, когда шершень улетал. Паук плел кружевную паутину между травинками, падал и взбирался по надежным тросам своей ловушки, придумывая более изящный способ убийства. В энциклопедии было написано, что пауки плетут такие ловушки, чтобы в них залетела муха. Как только она застревает в паутине, пауку, который ждет в западне, приходит сигнал о том, что жертва попалась. А дальше дело за малым. Представитель отряда членистоногих, как было написано в энциклопедии, подползает к еще живой мухе, впрыскивает ей яд, а затем пищеварительный сок, используя тело жертвы как сосуд, из которого позже выпьет все содержимое.
На небе бабочки сплетались в стаю, проносясь над травой. Их маленькие крылья бились друг об друга, отчего поднимался шум. Где-то послышался сильный всплеск. Рыба ударила хвостом о поверхность воды. На грудь Канна запрыгнула лягушка.
Лягушка обыкновенная, подумал Канн, подняв ее за заднюю лапу и сравнив с той, что видел на страницах энциклопедии. Лягушка выскользнула из его пальцев и, плюхнувшись на лоб, сбежала. Природа проснулась, и стала спотыкаться о человека. Человек стал ей мешать.
Канн выглянул из травы. Слева по полю стелился бархатный ковер зелени, а справа русло реки отсекало густой лес. Канн снова сбежал из дома до рассвета, чтобы лечь в траву и увидеть, как жизнь просыпается в черном свете. На траве остался силуэт его детского тела, по которому бегали крошечные муравьи. Они скапливались в одном месте, там, где чувствовали кровь.
Послышался громкий свист со стороны леса, и Канн побежал домой. Мальчик прыгнул в реку с разбега. Течение уносило Канна вниз по реке, нога все еще болела, но он сопротивлялся упрямой боли и спустя пару десятков метров оказался на суше.
Ферма отца состояла из нескольких загонов для скота. Он держал десяток поросят, за которых рассчитывал выручить неплохие деньги следующей весной. Четыре коровы. Мелкий рогатый скот. Курятник. Плодородное поле.
Канн выжал одежду по дороге домой, насколько хватило сил, и зашел в загон со свиньями. Мальчик загребал грязь вместе с пометом и размазывал по белой футболке, пока толстые хряки рылись пяточками у его ног и толкались друг с другом. Он пачкался, чтобы показаться отцу.
Канн выпрямился и заметил, как свет в сарае померк. Он обернулся и увидел перед собой высокого человека, гораздо выше его самого, настолько широкого, что плечи напоминали перекладину футбольных ворот. На шее, словно на пне крепкого дуба, крепилась голова с прямым вытянутым подбородком, напоминавшем лошадиную челюсть. Череп, обтянутый кожей, блестел от света лампочек, висевших на оголенных проводах над каждым загоном.
– Отец…
Фигура, выточенная из камня, не издавала ни звука. Человек уставился в одну точку, прямо перед собой, прожигая взглядом сердце мальчика. Отец смотрел не на него. А на то, что барахталось в грязи свинарника. Канн обернулся и увидел за своей спиной барахтающегося поросенка, которого втоптали в дерьмо.
Отец открыл ворота загона, щелкнув замком, и жестом попросил Канна выйти. Мальчик не думал ослушаться.
– Мне нужна твоя помощь с Мэгги, – сказал отец.
Его голос гремел как удар о металлический столб клюшкой для гольфа. И также резонировал во всем теле.
Мальчик плелся позади, когда отец подошел к Мэгги, и та от радости заржала. Она стучала передними копытами и билась мордой о грудь отца, выражая неистовую любовь, а он гладил ее мощные скулы и приветствовал, приставив свой лоб ко лбу лошади.
Мэгги участвовала в скачках. Она становилась чемпионом округа, затем штата. На кобылу ставили столько, что потребуется тысяча литров молока в неделю, чтобы потягаться с ней. В следующем году Мэгги попробует свои силы на чемпионате страны. Там речь заходила о совершенно других деньгах. Вот благодаря кому Канн сможет поступить в колледж.
– Мне нужно, чтобы ты держал ведро, пока я буду мазать копыта, – сказал отец.
Канн обнимал тяжелое жестяное ведро. Отец стоял под огромной лошадью, поставив одно копыто Мэгги себе на колено, и втирал мазь, от которой воняло так, что мухи вились над ней клубами.
– Знаешь, что это? – спросил отец.
– Нет.
– Это барсучий жир, смешанный с медвежьей желчью.
Рвота подступила в то же мгновение. Канн уронил ведро, из которого подскочила густая капля. От удара Мэгги испугалась и выдернула копыто из рук отца, он упал прямо под ней. Кобыла словно сошла с ума, она ржала, скаля розовые десна, и вставала на передние лапы, рассекая задними воздух. Если бы отец стоял, то копыта Мэгги били бы выше его головы. Настолько она была огромной. Кобыла повернулась к мальчику лицом и оголила желтые зубы, схожие с человеческими, но превышающие их в разы. Мэгги ткнула Канна в висок, и он упал, больше от страха, чем от боли. Боли не было. Или мальчик ее не чувствовал.
Разъяренная кобыла рванула к упавшему ребенку, он должен был оказаться под ее копытами. Канн обхватил голову руками и услышал, как бой копыт стал тише, он словно зарылся под землю, которая дрожала в едином ритме. Мальчик не думал о смерти. Он держал голову и слушал грохот копыт, а потом все затихло.
Когда Канн открыл глаза, он смотрел на свою ферму свысока. Мальчик не сразу узнал ее. Канн будто летел. У него выросли крылья, и сон наконец стал явью. Мальчик смог повернуть голову и увидел в стороне Мэгги. Она убегала прочь. Лошадь уже не
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
