солнце потянулось к горизонту, мы вышли на берег неширокой речушки, скорее всего той самой Золотянки и пройдя по ней, добрались до останков большого хутора, как я понял являющегося центром аномалии.
— А вот здесь мы ребятки с вами и засядем — сказал Щукарь и указал на старое кострище, оставленное невдалеке от берега. — До темноты где-то часа полтора, так что тащите сюда весь валежник что найдёте, да как можно побольше тащите, чтобы хватило и еды приготовить и полную ночь костёр охранный жечь. А потом мы с вами сядем к лесу передом, а к реке задом, и я вам поведаю что за хитрая тварь тут в очередной раз завелась и как мы её будем пытаться изловить, для блага местного люда.
Глава 12
Первый рассказ деда Щукаря, (Твари)
Тайга.
— Павел Лукич, ну и что дальше было, после того как председателя первая тварь загрызла? — спросил я у деда Щукаря, сидевшего за разделявшим нас, пламенем костра.
— Ну ты лейтенант сам понимаешь, если бы кто другой пропал, как это раньше было, то всё замяли и списали на лесного зверя. А тут цельный председатель, да ещё растерзанный и найденный колхозниками прямо на дороге, рядом со своим оставшимся целым конём. Такое под сукно не запрячешь. И скажу тебе так, я до этого за свою жизнь, много трупов повидал, но тот труп председателя, что увидел больше тридцати лет назад, запомнил на всю жизнь.
— И что в нём такого необычного?
— А то что его тварь жрала, когда он живой был. Я кой чего понимаю в этом и заметил, что тварь, когда его мясо с костей обгладывала, старалась не задеть важных органов и не рвать кровяные сосуды.
— Так это невозможно. Человек будет чувствовать страшные боли и вырываться, а значит сам себе повредит — сказал я, представив себе кровавый процесс.
— В том то и дело, что председатель во время процедуры ничего такого не ощущал и когда его нашли, ещё минут пять был жив, весел и даже пытался разговаривать.
— Сильный транквилизатор — догадался я.
— Он самый, в слюне твари, а ещё эта слизь ранам кровоточить не давала.
— Наверняка после председателя милицию на уши поставили.
— Да. Тогда и толпу милиционеров из райцентра нагнали и две роты военных из округа прислали. Ну и наши мужики дружину собрали. Охотники промысловики, колхозники и работники лесоохраны. Пять дней за паровозом лес чесали, до Золотянки дошли и все берега да буераки на пузе проползли. Следов много находили, и ещё два старых трупа обнаружили с такими же повреждениями.
— И что, пристрелили в тот раз тварь?
— Ага, конечно, пристрелишь её. Конечно некоторые рассказывали, что видели большую рысь в кронах деревьев. Несколько раз в неё даже палили в сумерках. Но вот только в тварь никто из тех, кто лес чесал так и не попал. Засады и капканы, тоже результата не дали. Бестия, умной до жути оказалась.
— Значит без толка тогда походили — сделал я поспешные выводы.
— Ну почему же без толку? Фёдор, егерь из деревни Марьинка, что на сороковом километре до сих пор стоит, обнаружил цельных три плохих места. Мелкие прорывы потустороннего сам с сыновьями закрыть смог, а самое темное место я со своей роднёй из тогдашней Прыгательной, помог зачищать и запечатывать.
— Значит три аномалии вы сами прикрыли. Неплохо, для тех, у кого нет оборудования и приборов.
— Да мы тут сами себе и оборудование, и приборы — проворчал дед Щукарь и подкинув охапку валежника в костер, с подозрением осмотрел окружающие нас полукольцом, кроны высоких кедров. — Федор егерь, ведь он не из простых, у него внутри приживалец давно сидел, да и его сыновья, как и я, силу всегда чуяли и кое чего с её помощью, сотворить могли.
— Значит егерь Фёдор иным был — немного удивился я, так как больше тридцати лет назад, иных по всем союзным республикам СССР было намного меньше, и даже в Москве их можно было по пальцам рук пересчитать.
— Да, он самый.
— А Светлый или тёмный?
Услышав вопрос, Щукарь ухмыльнулся и покачал головой.
— Вот ты лейтенант заладил, светлые, тёмные. Я ж говорю, тут в наших краях всё совсем не так. Темные могут людям долго помогать и в делах разных выручать. А другие, вроде светлые на вид, но такое дерьмо вытворяют, что их свои же урезонить не могут, и тогда приходится таким как я вмешиваться, и приговор совета исполнять. Да и если честно, то бабка Матрёна с Дальней станции, хоть и человек, но в совете больший вес имеет и может если надо много кого на место поставить. — Щукарь тяжко вздохнул и испытующе на меня посмотрел. — Вот и егерь Фёдор, душою тёмен был как уголь антрацитовый, а делами наоборот другое показывал. Плохие места закрывал, тварей потусторонних штабелями истреблял, да своих двух сыновей нормальными мужиками растил.
— Ясно — сказал я не желая спорить с опытным Щукарём. — Ну и что там дальше с той тварью было?
— То самое тёмное и плохое место что мы с Фёдором закрывали, много отгадок дало, откуда такая необычная тварь взялась. Считай мы там её первое логово прикрыли, из которого она появилась и из которого силы черпала. А начальству из райкома партии, мы пристрелянного по ходу поисков большого медведя шатуна отвезли, чтобы оно успокоилось и перестало людей по тайге гонять.
— Значит первая тварь тогда сама бесследно пропала?
— Да не лейтенант, такое бесследно не исчезает. Почитай два года после облавы, не слуху не духу от нее не было, да и люди в этих местах перестали пропадать, а потом опять началось всё по новой.
— И на том же самом месте — сказал я и обвёл рукой ночной лес. — Одно интересно, почему тварь в другое место не перебралась, после того как её берлогу уничтожили и источник потусторонней силы прикрыли?
— Так тут всё просто. Она же не какой-то кочевой, а нормальный, типа оседлый, лесной зверь, который свою территорию заимел и на ней единственным хозяином хочет быть. Тварь она за два года свои охотничьи угодья пометила, новое логово себе сотворила из очередного плохого места, и выждав время, снова вышла на охоту.
— И что опять всех на уши подняли?
— Да нет, зачем местному начальству и участковому, новое нашествие поверяльщиков из районного центра. Да и толку от прочёсывания тайги военными и милиционерами, в прошлый раз никакого не было. Так что новый председатель колхоза, да директор только начавшего работать лесхоза, решили только таких как мы к поимке зверя со всей округи подтянуть. А чтобы мы не просто так по лесу шлялись, нам небольшую зарплату начали в кассе колхозной выдавать, да премию назначили для того, кто голову твари лично принесёт.
— Мне двоюродная бабка рассказывала, что тогда и мой дед в лес ушёл и там навсегда загинул — неожиданно подал голос Шпала, до этого слушавший рассказ Щукаря с открытым ртом.
— Помню я твоего деда. Василий Шпалин, такой же, как и ты высокий и тугой на ум был. А ещё он старших не слушал и деньги дюже любил, вот по этим причинам и загинул, после того как самовольно в засаду сел там, где не надо. Тварь то она за это время заматерела, хитрее стала, да трупы так научилась прятать, что некоторых до сих пор не нашли. Конечно и мы научились её следы читать и по следу идти, но она путала их постоянно и к логову не разу не приводила. Так мы больше месяца её изловить не могли.
— А потом её егерь Федор и укокошил — недовольно пробурчал Шпала.
— Да, он самый — подтвердил Щукарь. — Это же он первый догадался, когда у твари цикл убийств наступает и додумался со всеми сговориться, чтобы людей двое суток в тайгу совсем не пускали. Председатель колхоза и директор лесхоза со старым участковым выходы из села надёжно перекрыли. А такие как я да охотники, деревенских придержали, да не давали им за грибами, ягодой и орехом кедровым сунуться. В результате, в этих местах, на сотни квадратных километров, остались только егерь Фёдор со своими сыновьями.
— А где они тогда, ту тварь настигли? — спросил я.
— А вон там в большом хуторе — ответил Щукарь и указал на едва видневшиеся в ночи, контуры наполовину развалившихся срубов. — Тварь тогда сама пришла. В тайгу сыновей Фёдора заманивать стала и одного из них почти увела. А потом настоящий, кровавый бой случился и всё закончилось.
— Значит убили тварь, и что это за зверь был? — снова спросил я, так как в прошлые разы дед Щукарь на этот вопрос, так толком и не ответил.
