Чани с бешеным огнем в глазах подступил к змее, но тут совершенно неожиданно навстречу его мечу сверкнуло лезвие большого ятагана, меч вылетел из руки Чани и со звоном запрыгал по камню. С проклятием Чани поднял его и снова бросился на змею. Снова его нападение было отбито. Когда он собрался в третий раз нанести удар змее, та громко зашипела, засвистела, и Хани испуганно вскрикнул. Синий ореол вокруг меча брата погас, снова в руках Чани оказался простой кусок железа. Он замер в нерешительности, ошеломленно уставившись на свой меч; если бы змея захотела напасть, то лучшего момента ей нельзя было выбрать. Она и воспользовалась заминкой, но несколько неожиданно. Куда-то пропал ее ятаган, а сама змея, сверкнув серебристо-серой чешуей, неуловимым движением обвилась вокруг Чани, сковав его стальными кольцами своего тела. Кошмарная голова покачивалась у самого лица Чани, раздвоенный язык выскакивал из пасти, касаясь его волос.
Хани пронзительно закричал, представив, как змея ужалит брата, тотчас выхватил свой меч и уже готов был броситься на змею, но Рюби схватила его за руку.
— Остановись! — властно крикнула она.
— Но ведь его надо спасать, — вырывался Хани. Однако рука Рюби оказалась просто каменной, и Хани трепыхался, как зверек, попавший в капкан.
— Ты не спасешь его, а только погубишь.
— Но…
— Замолчи и не мешай! — осадила его Рюби.
Тем временем лицо Чани побелело. Было заметно, что шевелящиеся кольца змеиного тела сжимаются все сильнее, Чани уже не хватало воздуха.
Рюби громко произнесла непонятную фразу, обращаясь к змее на том самом языке, на котором Чани читал надпись на постаменте. Змея в ответ зашипела, но Хани почудилось, что в отрывистом посвистывании и переливчатом замысловатом шипении он улавливает знакомые слова. И понял, что змея отказывается выполнить просьбу Рюби. Он крепче сжал рукоять меча.
Рюби снова заговорила. На этот раз она уже не просила, а приказывала. Змея нерешительно засвистела, но Рюби повелительно оборвала ее, добавив, видимо, специально для Хани:
— Ступай прочь, Дворцовый Страж! Охраняй покой мертвых королей и не пересекай пути живых!
«Королей?» — пронеслось в голове Хани. Видимо, та же мысль пришла в голову его брату, так как, несмотря на крайне плачевное положение, он попытался принять горделивую позу.
Змея с заметной неохотой распустила кольца и собралась было уползти, но потом обернулась на секунду и выразительно и крепко щелкнула двумя пальцами Чани по лбу. Не успел он задохнуться от возмущения, как змея пропала неведомо куда.
Чани, сконфуженный и злой, сидел, нервно потирая лоб, на котором вспухала, наливаясь ярким сине-фиолетовым цветом, солидная шишка. Театральный жест змеи оказался не совсем театральным.
— Я же предупреждала тебя, — с укоризной обратилась к нему Рюби.
— Кто знал… — вяло огрызнулся он.
— …что змея окажется сильнее, — ехидно закончила Рюби.
— Отстань, — кисло сказал Чани.
— А ты мог бы говорить и повежливей, — звенящим от напряжения голосом произнес Хани.
Чани метнул на брата нелюбезный взгляд, для него совершенной неожиданностью оказался выпад Хани. Но возражать не рискнул, только еще раз ощупал шишку.
— Кто это был? — хмуро спросил он немного погодя.
— Дворцовый Страж, — ответила Рюби. — Когда-то такие змеи охраняли Золотой Дворец повелителей Анталанандура, развалины которого поглотило это болото. Верный и неподкупный страж. Они стояли на стенах и у дверей. Эта осталась последней. Она, видимо, все еще ждет возвращения королей и верит в возрождение Алмазного Венца.
— Сумасшедшая, — зло, с чувством сказал Чани.
Рюби согласно кивнула.
— Скорее всего. Но уроженцам древних лет часто известно скрытое от остальных. Так что, может, она и не так уж неправа в своем ожидании.
— Может быть, — протянул Чани.
— Но как она смогла погасить меч? — встрял Хани. Брат снова посмотрел на него исподлобья.
— Дворцовые Стражи владела всеми секретами оружия, в том числе магического, — объяснила Рюби, но Хани уловил в ее словах какую-то фальшь.
— Тем не менее, Анталанандур проиграл последнюю войну, — с ехидцей произнес Хани.
— Да. Потому что встретился с колдовством, оказавшимся сильнее.
В этот момент до них донеслись истошные вопли, невнятные жалобы и пронзительное мяуканье.
— Поспешим, — с непонятной усмешкой сказала Рюби. — Кажется, кому-то опять нужна наша помощь.
Чани с кислой гримасой прислушался.
— Я даже догадываюсь, кому именно, — со вздохом закончил он.
Ну конечно, они увидели Грифона. Кого же еще? Он сидел в неловкой позе, точнее, даже не сидел, а полулежал, неестественно привалившись боком к остаткам стены. Когда он увидел подходящих людей, то сначала примолк испуганно, а потом, разглядев, кто именно пришел, разразился нечленораздельными радостными воплями.
Подойдя ближе, Рюби небрежно спросила:
— Что случилось на этот раз?
Грифон обиженно захлопал глазами и плаксиво пробормотал:
— Мне не нравятся ваши нехорошие намеки. Что значит «на этот раз»?
— Только то и значит, что спасать тебя приходится постоянно, — сказал начавший отходить Чани.
Грифон вознамерился было обидеться всерьез, но вовремя сообразил, что ни к чему хорошему это не приведет, и пожаловался:
— Приклеился.
— Что?! — у Чани от удивления глаза полезли на лоб.
— Приклеился, — проскулил Грифон.
Чани вдруг расхохотался. Нелепая фигура Грифона была настолько комична, что он совершенно забыл о своем недавнем приключении.
— Тебе бы так, — щелкнул клювом Грифон.
— Наказание ты наше, — беззлобно пожурила его Рюби. — Ну, делать нечего, давайте отрывать его.
— То есть как отрывать? — забеспокоился Грифон. — Вы того, поосторожнее, не попортите мне перышки.
— Не бойся, не попортим, — успокоил Чани.
— Да, и сами не приклейтесь, — предупредил Грифон.
— Сейчас уже вряд ли, — осмотревшись, сказала Рюби.
Грифон протянул им оставшуюся свободной левую переднюю лапу, братья, ухватившись за нее, дружно дернули. Грифон истерически взвыл.
— Я же предупреждал вас: осторожнее! Вы меня на куски разорвете!
— Ничего, терпи. Вляпался — теперь терпи, — грубовато заметил Чани.
Последующие полчаса вокруг разносились звуки возни, сопение, пыхтение, прерываемые болезненными вскриками Грифона и воплями: «Ой, больно!.. Крыло оторвали!.. Караул!.. Мя-а-а-у!!!» Наконец, взъерошенные, усталые, мокрые, братья мощно дернули в последний раз, и Грифон мешком шлепнулся на твердую серую землю. Приподнял голову, похлопал глазами и деловито сообщил:
