в тупик, и можно было подумать, что свадьба сорвалась, однако пыл Леонарда было нелегко подавить – он использовал все возможности и осыпал обращениями отца Элизабет, а также ее дядьев и двоюродных братьев.
Ухаживания Леонарда тянулись многие месяцы: сам он повествует об этом в очень романтичной манере, сравнивая свой путь к сердцу Элизабет с порезами на ясене в Уинтер-табун-энд и говоря, что ради нее он проехал больше 440 миль. В конце концов отец Элизабет дал свое согласие – это произошло в октябре 1656 года. Только с этого момента пара могла считаться помолвленной.
Готовность к браку, однако, пришла только весной 1657 года, и даже тогда отец Элизабет придирался к деталям и ждал их рассмотрения адвокатом. Леонард намекнул о своем отъезде в связи с делами; в то же время встал вопрос о возможной беременности Элизабет. Тогда отец Элизабет выплатил приданое, и началась рассылка свадебных приглашений.
В конце концов, брак – это еще и инвестиция, поэтому люди чаще всего руководствовались соображениями выгоды.
Так было в случае Ральфа Торсби, йоркширского джентльмена. Первая попытка ухаживания не увенчалась успехом. В 26 лет он решил жениться, и его особенно рекомендовали госпоже Мэри Чолмли, дочери эсквайра[83]. После встречи в 1684 году он составил ее портрет, назвав ее милой, благочестивой и чопорной. Также он отметил ее значительное приданое. Семья невесты его приняла, все вопросы были урегулированы – даже был назначен день свадьбы. Все бы ничего, если бы не появление состоятельного члена парламента, обладавшего куда большим богатством, нежели Ральф. Мэри, хотя и могла отказаться от предложения члена парламента, решила руководствоваться амбициями своей семьи, но была расстроена по поводу несостоявшейся женитьбы. Ральф Торсби соблюдал все правила, но все равно оказался ни с чем. Впрочем, на брачной ярмарке всегда можно найти партнера по душе, если располагать солидным состоянием, – так и Ральф Торсби через год женился на Анне Сайкс.
Элизабет Фрик, одна из наименее признанных женщин – авторов дневников XVII века, описала интересную историю о своем сыне Ральфе. Ее муж способствовал браку Ральфа с леди Элис Мур, старшей дочерью графа Дрохеда. Элизабет Фрик считала такой брак чересчур амбициозным: леди Элис обладала красотой, прекрасным воспитанием и приданым в 3000 фунтов стерлингов, но это могло быть слишком для Ральфа, сына шерифа графства Корк. Тем не менее пара была представлена друг другу. Ральфу было 20, невесте – 15. Они провели вместе сезон в Дублине, и казалось, что их интерес взаимен – по крайней мере, Ральф сильно увлекся девушкой. Семья леди Мур захотела обратить это в свою пользу и заставить семью жениха согласиться на выгодные для них условия. Мать Ральфа отказалась ускорить брак, и в итоге он не состоялся – к большому огорчению ее сына. Разбитое сердце Ральфа не давало ему возможности рассмотреть другие кандидатуры на роль жены, и он не соглашался на прочие «хорошие предложения». В конечном счете он без согласия родителей женился на ирландке Элизе Мид, старшей дочери сэра Джона Мида, с приличным, но все же недостаточным для семьи Фрик состоянием.
Предыдущие истории так или иначе были связаны с чувствами, но так случалось далеко не всегда – и история Николаса Бланделла, также запечатлевшего в своем дневнике ухаживания за Фрэнсис Лэнгдейл во времена королевы Анны (1702–1714), – это подтверждает. Николаса Бланделла не волновала личная привлекательность – куда больше его заботили вопросы религиозности и финансов. Свою невесту до начала переговоров он не видел ни разу. Ему было 33, невесте – 17. Оба происходили из семей землевладельцев-католиков. Бланделл отправил лорду Лэнгдейлу через своего кузена Эйри, адвоката, письмо, в котором и выразил интерес к его дочери. После ответного письма от лорда он начал ухаживания. Перед посещением семьи Лэнгдейл Николас заказал себе новое черное пальто, сшитое в Ливерпуле, и купил дорогой парик (12 фунтов стерлингов). По прибытии началось обсуждение вопросов, среди которых преобладали финансовые. Когда вдовствующая леди Уэбб – бабушка невесты – зачитала положения брачного соглашения, это фактически равнялось помолвке.
В итоге от юной Фрэнсис Лэнгдейл потребовалось только ее согласие: ни к каким формальным вопросам она не имела отношения – разве что получила кольцо с бриллиантом стоимостью 14 фунтов стерлингов. В брачном соглашении было прописано приданое – 2000 фунтов стерлингов двумя частями. В случае вдовства Фрэнсис полагалось 200 фунтов стерлингов в год плюс содержание от ее бабушки – 100 фунтов стерлингов в год. Официальная брачная церемония после улаживания всех вопросов состоялась только 17 июня. Через два дня после свадьбы новобрачный отправился на рыбалку. Действительно, правильное занятие для медового месяца!
Дневник Бланделла – это скорее смета доходов и расходов от будущего брака, нежели романтическое повествование. Однако он не был в этом одинок: браки, может быть, и заключаются не небесах, но имеют вполне себе физическое и материальное воплощение, а потому позаботиться о деньгах люди не забывали.
Подводя итоги: главные составляющие брака основываются на схожести в возрасте, в воспитании, в религии, в семье и, наконец, в состоянии – лишь тогда можно ожидать возникновения искренней симпатии и любви.
Но чтобы найти подходящую кандидатуру, нужно прибегнуть к помощи: необходимы посредники или свахи, в качестве которых могли выступать друзья (в особенности вдовы) и семья.
Ни один брак не мог состояться без взаимного согласия, получить которое, однако, можно было под давлением родственников или отеческого одобрения и советов.
Многие молодые люди, соблюдая общепринятые устои, действительно слушались старших, но это не было их обязанностью и тем, чему они должны беспрекословно следовать.
Никого в Англии нельзя было законно принудить к свадьбе. На этом строилась позиция церкви: брак должен быть заключен по свободному желанию молодоженов, без принуждения.
То есть индивидуальное согласие было основополагающим, и уже после стояло родительское одобрение. История уже известной нам Элизабет Фрик началась без согласия родителей с неказистой церкви в Ковент-Гарден в ноябре 1671 года.
Выстраивание отношений между родителями и детьми были индивидуальным делом, а правила были очень гибкими и противоречивыми. Доподлинно можно сказать, что родителей, принуждавших детей к вступлению в брак, считали жестокими. Однако нельзя отрицать, что из чувства долга, любви, уважения к авторитету семьи и даже амбиций многие молодые люди и сами соглашались на браки по расчету.
В идеальном мире, который нам показывают в фильмах, подготовка к браку начиналась с переговоров между патриархами семейства, во время которых глава семьи принимал судьбоносное решение. В реальной Англии XVII века задачей отца было не
