class="a">[105] Возможно, что на Волге они появились еще в VII в., так как в Армянской географии этого времени упоминается народ баслов (барсалов), укрывающийся от сильных народов хазар и бушков (баджгурд-башкир)[106]. Небезынтересно и расположение Агач-калинского могильника у древнего г. Беленджер (Варачан, Баранджар). Ибн-Фадлан в Волжской Болгарии видел «домочадцев в количестве пяти тысяч душ мужчин и женщин, уже принявших ислам. Все они известны (под названием) Баранджар»[107]. Вполне вероятно, что в составе населения, оставившего Танкеевский могильник, были и представители из рода берсула и баранджар, продолжавшие поддерживать связи со своими южными сородичами.
Однако и аналогичные танкеевским кувшины из Агач-калинского могильника не могли служить исходными образцами, так как они одновременны. На Северном Кавказе эти формы также появляются извне, а не возникают на местной основе. Следовательно, и на Средней Волге, и на Северном Кавказе интересующая нас гончарная керамика появилась извне и ее истоки, очевидно, следует искать в других районах.
Другая же группа танкеевских кувшинов, несколько более поздняя по времени, продолжает развитие первой группы. Почти вся она изготовлена из хорошо отмученной глины с примесью песка, редко известковой или мергелистой крошки. Кувшины имеют стройную форму, вертикальную ручку, прикрепленную к тулову и к середине горла, имеющего по краю слив (рис. 20, 2–6). Цвет сосудов красный, коричневато-красный, желтовато-красный. Значительное число сосудов с лощеной поверхностью, причем лощение вертикальное, иногда сплошное. По шейке, плечикам и тулову сосудов обычны горизонтальные каннелюры и иногда более сложный орнамент из резных горизонтальных линий и волны.
Определенную близость эти кувшины имеют к керамике двух культурных групп юга Евразии. В небольшом количестве близкие формы сосудов известны на Дону, в нижних слоях Саркельского городища[108]. С.А. Плетнева их описывает как «кувшины с яйцевидным туловом, низким горлом и небольшой покатой ручкой. Высота их достигает 40–50 см. Тесто кувшинов в большинстве случаев оранжевое, хотя есть и сероглиняные. Помимо лощения, яйцевидные кувшины покрывались иным орнаментом — линейным, волнистым, „елочкой“, нанесенной гребенчатым штампом, или линейно-волнистым ангобным узором, нанесенным тонкой кистью»[109]. Они датируются второй половиной IX — началом X в. Некоторые детали, отсутствующие на танкеевской керамике (частое лощение, сероглиняное тесто, декоративные ушки на горле, орнамент из гребенчатых оттисков, ангобированный узор), не позволяют выводить происхождение последней из саркельской. Но все же определенные элементы сходства заставляют искать общие исходные корни как для танкеевской, так и описанной саркельской керамики.
Отдельные кувшины, близкие к танкеевским как по форме, так и по цвету и орнаменту, известны из некоторых могильников Северного Кавказа VII–IX вв. н. э.
Так, в катакомбах Чми[110] в общей массе чернолощеной керамики были найдены один красноглиняный и один серо-палевого цвета кувшины со следами лощения, подобные некоторым типам танкеевских кувшинов (рис. 21, 4). Еще один похожий кувшин из коричневато-розовой глины с носиком-сливом известен из катакомбного могильника Балта, датированного VIII–IX вв.[111] В целом же аланская керамика этого времени, как и предшествующая, не дает исходных форм для танкеевских кувшинов. По мнению В.А. Кузнецова, для керамики Северного Кавказа IV–IX вв. весьма специфичны сероглиняные или черные лощеные кувшины, часто с приземистым туловом, широким горлом и сложными ручками[112], совершенно отсутствующие в Танкеевском могильнике.
На наш взгляд, наиболее близкие формы обеим группам кувшинов Танкеевского могильника имеются в памятниках Средней Азии. Танкеевские кувшины, как было отмечено выше, изготовлены из красной или коричневато-красной глины, на внешней поверхности иногда несут следы ангоба. В тесте имеется примесь известняковой или гипсовой крошки. Как известно, красноглиняная керамика в Средней Азии, изготовленная из хорошо промешанной глины с примесью гипсовой и известняковой крошки и покрытая по внешней поверхности ангобом, зарождается еще в I тысячелетии до н. э. Подобная керамика известна еще в памятниках Хорезма архаического периода[113] и далее бытует вплоть до XII–XIII вв., когда господствующей становится посуда серых оттенков[114].
Еще в позднекангюйское время (II в. до н. э. — II в. н. э.) в памятниках Хорезма широко распространяются одноручные кувшины, ангобированные и иногда лощеные[115]. В это же время появляются небольшие кувшины с вытянутым бомбовидным туловом[116], очень близкие к первому типу танкеевских кувшинов (рис. 20, 1). Подобная керамика продолжает развиваться и в последующее время, где в афригидском периоде (VI–VIII вв.) возникает новый тип кувшинов — с яйцевидным туловом[117], также характерный для танкеевской гончарной керамики. Близкие формы кувшинов в первой половине и середине I тысячелетия н. э. известны и в других, более южных районах Средней Азии. К их числу можно отнести комплекс Хосров-Кала IV–V вв. (VI–VIII вв.) в Туркмении[118], где особенно характерны кувшины с расширением в нижней части тулова (см. рис. 20, 5), и кувшины из тюркских погребений Ферганы VI–VIII вв. н. э.[119]
Таким образом, следует полагать, что по происхождению танкеевская керамика не связана с тарханской и своими корнями уходит на восток, в северные области Средней Азии, тогда как в основе развития тарханской керамики лежит сармато-аланская керамика.
Переходя к сравнению прочего вещевого материала Танкеевского и Больше-Тарханского могильников, мы можем и здесь отметить их существенные отличия. В Танкеевском могильнике нет того обилия стремян, удил и других предметов, связанных с конским снаряжением, как это наблюдается в Тарханах, хотя и там, и здесь роль коня в жизни населения была значительной. Из двух типов удил, обнаруженных в Танкеевском могильнике, лишь один имеет аналогии и в Больше-Тарханском могильнике (см. табл. IX, 5), но он не характерен для последнего, так как является типичным для лесостепных племен и широко представлен в мордовских[120] и удмуртских[121] древностях. Другой же тип — удила без перегиба с так называемыми «крылатыми» псалиями — неизвестен в тарханской коллекции и характерен для печенежских древностей IX–X вв.[122]
В танкеевском могильнике обнаружено около 30 железных топоров (рис. 21, 29–31), полностью отсутствующих в Тарханах.
Кресала Танкеевского могильника в большинстве своем имеют медные или бронзовые ручки; железные — близки к калачевидным формам, которые в тарханском комплексе отсутствуют.
В обоих могильниках много пряслиц, но в Танкеевке они обычно изготовлены из стенок гончарных сосудов или свинца и бронзы (рис. 21, 23), тогда как для Тархан обычны глиняные лепные цилиндрические или блоковидные пряслица.
Отличаются также и наконечники стрел. В Танкеевском могильнике наряду с железными часто встречаются костяные наконечники, отсутствующие в Тарханах, а все железные крупнее тарханских и преимущественно не имеют узелковых упоров при переходе от пера к черешку (рис. 21, 26, 27, 28).
Крючки, скобы, накладки и другие детали колчанов в Танкеевском могильнике также своеобразны и имеют мало общего с подобными предметами из Тархан. Так, все оковки и обкладки танкеевских
