Книга Испытание - Елена Княжинская

— Это антракс* или карбункул, как его называют у меня на Родине, — камень царей и символ любви. Возьми их. Пусть эти серьги будут моим первым подарком, напоминанием о моих чувствах к тебе, пока мы будем в разлуке.

Я снова услышала этот голос, только не во сне, а наяву. Оглянувшись, поняла, что зале кроме меня и группы туристов из Китая никого не было. Я будто потерялась в пространстве и времени. Комната закружилась со всеми посетителями и экспонатами. На смену этой бешеной пляске пришла милосердная тьма. Я потеряла сознание.

Очнувшись некоторое время спустя, отказалась от медицинской помощи, поблагодарила персонал музея за беспокойство и покинула его. Боль от удара головой о каменные плиты пола была ничто по сравнению с тем чувством радости и потери, которое я испытала, глядя на эти злосчастные серьги.

В отель успела вернуться до приезда Андрея. Он снова задержался сначала на заседании, а потом на ужине с партнерами Нежинского по бизнесу.

— Говорят, Париж прекрасен, — произнес он, ложась рядом и обнимая меня. — Жаль, что нам с тобой так и не довелось его увидеть.

Я промолчала, сделав вид, что уснула. Говорить совершенно не хотелось. После событий сегодняшнего дня я поняла, что медленно, но верно сходила с ума, но не спешила делиться этим страшным открытием.

ГЛАВА 16

Мало помалу волнение прошло, и случившееся в Лувре показалось мне простым совпадением. К недомоганию добавилась усталость, отсюда странные ощущения и потеря сознания. Андрею ничего не сказала, не желая лишний раз расстраивать его, а от Рената Мансуровича скрывать ничего не стала. Он за короткое время сумел настолько расположить меня к себе, что у меня не осталось от него тайн. Мужчина выслушал мой рассказ, но никак не прокомментировал.

Неделю спустя мы отмечали юбилей отца, на который он пригласил не один десяток гостей, в том числе и семью Андрея. Праздник, который я хотела провести в узком семейном кругу, превратился в целое мероприятие, но родители были счастливы, а это было важнее моих планов и ожиданий. Родные и знакомые, поздравлявшие папу, считали своим долгом отметить и мое присутствие, а также уточнить, как скоро я сама собираюсь замуж. Я давно перестала обращать внимание на бестактные вопросы и только отшучивалась, крепко держа за руку Андрея. Он тактично молчал.

Видений больше не было, сны о несуществующей жизни меня не беспокоили. Я, кажется, пришла в норму, и даже отменила несколько сеансов гипноза у психолога. За эти годы они мне так надоели, что я решила: могу позволить себе роскошь жить обычной жизнью. Несмотря на отсутствие прогресса — воспоминания о том, с чего начались мои неприятности ко мне так и не вернулись, — я была благодарна Ахметову. Он заставил меня по-новому взглянуть на себя, свою жизнь и помог обрести уверенность в себе. Я перестала опасаться возможных истерик или приступов неконтролируемой агрессии.

С Сережей мы больше не виделись. Несколько раз созванивались, но это были ни к чему не обязывающие разговоры. Я видела в нем друга и хотела, чтобы он понял и принял мою позицию, не питая иллюзий. Именно поэтому ограничила наше общение. С глаз долой, из сердца вон — верила, что это сработает.

***

Все хорошее имеет свойство заканчиваться, так и мой двухнедельный отпуск подошел к концу. Отдохнувшая, загоревшая, я воспользовалась установившейся аномальной жарой и вместо привычных юбки и блузки надела новое ярко-желтое платье-футляр. Наверно, я перестаралась, потому что даже Петр Иванович оторвался на мгновение от калькулятора и произнес:

— Как только тебя Андрей из дома выпустил? Я бы на его месте запер дверь, чтобы никто на тебя не смотрел.

Я немного смутилась от такого неожиданного комплимента. В течение дня ловила на себе внимательные взгляды мужчин, но старалась не обращать на них внимание.

С коллегами мы разминулись, поскольку несколько часов по поручению шефа выслушивала и записывала пожелания заказчиков. Несмотря на многочисленных претензии, удивительно быстро решила все рабочие вопросы и поверила, что отдых и правда творит с людьми чудеса.

Есть, когда столбик термометра показывает плюс тридцать пять, совершенно не хотелось, поэтому я отправилась в парк, располагавшийся недалеко от офиса. Купила мороженое и наслаждалась долгожданной прохладой. В разгар рабочего дня здесь было немноголюдно, поэтому громкий смех не мог не привлечь мое внимание. Пойдя на звук, увидела странную картину — пикник практически в центре города. Я бы поняла, если бы это были студенты, но видеть моих коллег, сбросивших надоевшие каблуки, сидевших в своих довольно дорогих платьях прямо на покрывале, было как минимум непривычно. Компания насчитывала не менее пятнадцати человек. Были среди присутствующих и мужчины, но, судя по их хмурым лицам, на внимание девушек они не рассчитывали. Подойдя ближе, я даже не удивилась, увидев в центре этого собрания Ника.

— Расскажите нам что-нибудь о себе, — попросила хорошенькая рыжая девушка из отдела снабжения. Она совершенно забыла о пицце, которую держала в руках, устремив полный обожания взгляд на грека.

— Боюсь нагнать на вас тоску, потому что истории моей Родины значительно интереснее, чем моя биография.

— И все же приоткройте завесу тайны, — заговорила Люда. Конечно, разве можно было обойтись без нее?

Вытянув длинные стройные ноги, она кокетливо накручивала прядь светлых волос на палец и бросала томные взгляды в сторону гостя. Пашка, видя ее попытки привлечь к себе внимание, казался спокойным, но я заметила, с какой силой он сжимал бутылку минеральной воды. Я устроилась неподалеку, в тайне немного обижаясь на то, что меня никто не позвал.

— Вы все-таки грек или итальянец? — задала вопрос пышнотелая брюнетка, присаживаясь рядом с Ником. Имени ее я не знала, но отчего-то начинала тихо ненавидеть.

— Мой отец грек, а мать итальянка. Вот и вся тайна.

Мужчина сидел спиной ко мне, я не могла видеть его лица, но успела уловить горечь в его словах, будто разговоры о семье причиняли ему боль. Впрочем, его переживания не должны меня волновать, найдется, кому его утешить и не только.

— А вот и Ника! Присоединяйся, раз вышла на работу на день раньше. Мы ждали тебя только завтра.

Марина приветливо помахала мне рукой. Надо же, и она тут, слушает этого иностранца, будто других занятий нет. Я только качнула головой, не желая становится частью фанатского клуба