Я чего подошёл-то? — будто бы спохватился я. — Откуда будете?
— На смотре стояли, — пожал плечами солдат. — Потом как почернело всё на миг, а затем сразу эти появились, грязные и вонючие которые, стало быть. Хрипят, рычат, нападают на всех… Я на штык одного, как положено, в точку, а он, стерва такая, не хочет умирать. Хорошо, что рядом Петруха был, он его прикладом по башке, а тот помер, стало быть. Эх, Петруха…
Подошёл ранее виденный сержант или кто-то вроде сержанта.
— Не изволите папироской угостить? — спросил он меня, после чего перевёл взгляд Семёнова.
Солдат всё понял и быстро удалился к своим соратникам по армейской пищевой цепочке.
— Старшина Аркадий Пасюра, — представился мой новый собеседник.
Вот этот точно походил на опытного солдата. Форма слегка потёрта, но в образцовом порядке, взгляд такой многоопытный, гладко выбрит, оружие держит по-особому, как может его держать только до мозга костей привыкший к нему человек…
— Угощайся, старшина, — протянул я ему пачку.
Чего нельзя отнять у сигарет — это умения облегчать установление социальных контактов. Вроде как и ничего такого, да? Просто подошёл человек и угостил или угостился сигареткой, а уже веский повод, чтобы завязать беседу. А то неудобно как-то — промолчать в ходе такого акта щедрости…
— Значит, ты здесь живёшь, да? — спросил Пасюра.
— Живу, — подтвердил я.
— А эта — тоже здесь живёт? — взглядом указал старшина на Шув.
— Тоже, — вздохнул я. — Чего хочешь-то?
— Того же, с чем ты подошёл к Семёнову, — пожал плечами Пасюра. — Сведения получить какие-нибудь, узнать, кто чем дышит и удостовериться, что ты генерал-майору липу не подсунул. А то всякое бывает.
— Бывает, — согласился я. — Всякое.
— Говоришь, марксисты какие-то тут есть? — спросил старшина.
— Есть, — подтвердил я. — Тут всякие есть. Но в основном зомби. Большая часть нынешнего населения города теперь составляют они.
— Теперь? — зацепился старшина.
— Полтора месяца назад всё это началось, — поведал я. — До этого жили не тужили, всё было хорошо, а у меня вообще отлично, если подумать, но потом в наш мир откуда-то пришла эта зараза, превратившая мирных людей в зомби. Кстати, если кто-то из вас укушен…
И я опомнился прямо очень вовремя. Среди гражданских началось какое-то копошение, а затем очень высоко и пронзительно закричала какая-то женщина.
Я бросился прямо в толпу и сразу же определил возмутителя спокойствия — среди гражданских лежали раненые солдаты, двое из которых уже усердно грызли вопящую женщину.
Вскидываю автомат и тремя одиночными заканчиваю дело.
Люди, до этого толкавшиеся и панически оравшие, замерли.
— Всем успокоиться! — выкрикнул я. — И вернуться на свои места! Старшина, распорядись убрать тела, чтобы не нервировать гражданских!
— Ты чего это раскомандовался⁈ — возмутился отошедший от шока штабс-капитан Шулебский.
— Лучше заткнись, — попросил я его. — Вы понятия не имеете, куда попали и по каким правилам теперь придётся жить. Хочешь оспорить моё лидерство — давай решим всё здесь и сейчас, шашка на меч, один на один.
Но Шулебский оказался не из тех отчаянных головорезов, которых совершенно не смутит картина расправы над убер-рамой.
— Ещё укушенные есть? — спросил я у старшины.
— Вон тот, что лежит, — указал он на третьего раненого.
Поднимаю АК-103 и делаю одиночный выстрел в голову раненому.
— Ты чего творишь⁈ — выкрикнул старшина.
— Привыкай, — вздохнул я. — Запомните! Кого укусит такая тварь — считай уже умер! Спасти его нельзя — только упокоить окончательно! Зарубите это себе на носу! Милосердие в их отношении подобно самоубийству! Чем раньше вы все это поймёте, тем больше у вас шансов выжить!
Я опустил сейчас тот факт, что даже если знаешь все нюансы современной жизни, шансы на уверенное выживание крайне низки…
— Я остановился на том, что зомби кусали случайных людей и превращали их в себе подобных, — продолжил я разговор со старшиной, будто ничего только что не происходило. — Любой укушенный — потенциальный источник заражения всей группы. В первый день этого никто не знал, поэтому врачи пытались им помочь, полиция пыталась задерживать заражённых…
В общем, я в общих чертах описал старшине то, что происходило в первые дни. Даже привёл примерные цифры, сколько людей погибло и что было в других странах.
— Нам, можно сказать, очень повезло, что у нас страна не самая населённая, — закончил я.
— А я раньше считал, что хуже войны не придумаешь, — вздохнул старшина.
— Ха-ха, ты ещё не всё видел, — засмеялся я грустно. — Но увидишь.
— Дим, мы долго ещё тут проторчим? — подошла Шув. — Я понимаю, что ты весь из себя крутой, но стреляли тут много…
У императорских верноподданных с собой пулемёт Максима, скорее всего, образца 1910 года, который они использовали для нейтрализации вон тех мертвецов, что лежат у подъезда жилого комплекса плотной кучей изрешеченных тел.
Они уже поняли, что лучше стрелять и бить по головам, поэтому все лежащие на асфальте зомби упокоены надёжно и окончательно…
— Сколько потребуется, — ответил я. — Бросать этих людей я не буду.
— Я и не предлагаю тебе бросить их, — тяжело вздохнула Шув. — За кого ты меня принимаешь?
— За бригадницу, — усмехнулся я.
— Я говорю, что надо поторопиться, — произнесла супер.
Но долго ждать ответа от целого генерал-майора Русской императорской армии не пришлось.
— Я согласен, — сообщил Артамонов. — Мы пойдём к твоим марксистам, кем бы они ни были.
— Тогда собирайтесь, — сказал я. — В походную колонну, оружие наготове, слушаться меня, как отца родного. Выходим через пять минут.
Время, чтобы искать транспорт, безвозвратно упущено, да и автобусов в городе не так много, как кажется обывателям, а ещё их порой хрен заведёшь, поэтому идти мы будем пешком. А то ещё футуршок, когнитивный диссонанс у путешественников во времени…
Повезло, что в том направлении, куда мы идём, сразу начинается парковая зона, через которую простирается Батарейная дорога — зомби много там быть не может.
Откуда-то с севера раздался звук реактивного двигателя, что вызвало панику среди гражданских и очень сильно напрягло солдат и офицеров.
— Причин для паники нет! — заявил я. — Это обычный военный самолёт! Не переживайте, всё в полном…
И в этот
