– С пятой «Пятерочки» мы уже твердо знали, что не может быть такого помещения, из которого мы бы не смогли сделать магазин, – вспоминает тогдашний главный инженер компании Алексей Бабанский, муж Светланы.
В общем, пятая «Пятерочка» стала неким рубежом. Она открылась в большом квадратном помещении, изначально спроектированном под продуктовый. И если все более ранние магазины потом перестали существовать, то этот работает и по сей день.
Наконец, именно этой «Пятерочке» было уготовано первое в истории сети торжественное открытие. На церемонию позвали главу района и представителей городской власти. Праздник был не для сотрудников, а с расчетом на внешний эффект. Важно было показать, что появился новый серьезный игрок, который будет задавать тон в городской торговле. А к концу 1999 года «Пятерочек» было уже шестнадцать.
Глава 5
Андрей Рогачев и орден грифона
Это глава об одном из главных секретов «Пятерочки» – идеологии. Из нее вы узнаете, как Андрей Рогачев ввел паспорта, в магазинах начали петь, а в Константиновском дворце провели таинственный ритуал.
В один из октябрьских выходных 2000 года на Предпортовой улице Санкт-Петербурга можно было наблюдать уморительную картину. На пустой офисной автостоянке солидные дядьки расставляли картонные коробки. А один дядька, в пиджаке, катал среди коробочных баррикад девушку на гидравлической тележке. Мужчиной этим был один из основателей «Пятерочки» Игорь Видяев, девушкой, которую он возил, – его секретарша Надя.
Очень любопытный прохожий (а кого еще могло занести в промзону в выходной день) мог бы принять увиденное за какой-нибудь хитрый тимбилдинг. Но в действительности то был финальный этап проектирования нового магазина – первого, который «Пятерочка» не арендовала в готовом виде, а строила сама.
Дело в том, что дирекция по развитию торговой сети тогда целиком состояла из офицеров-подводников, бывших сослуживцев Игоря Видяева. Многие из них имели инженерное образование, прекрасно знали свое подводное дело. Но устраивать магазины учились методом тыка. Стеллажи и прочее оборудование они спроектировали на листах ватмана, как в каком-нибудь советском конструкторском бюро. Потом на автостоянке перед офисом нарисовали на асфальте весь магазин в натуральную величину с торговыми залами и подсобками. На эту схему выставили контуры будущих стеллажей и холодильников из старых коробок. И, наконец, стали ходить между ними, катать тележки и проверять, удобно ли это получается. Олег Высоцкий, отвечавший за логистику, проверял на этом рисованном макете магазина, как может подъехать на разгрузку МАЗ или ЗИЛ «Бычок», из которых тогда состоял автопарк компании.
– В той первой команде были фантастические люди, – вспоминает Олег Крыцын.
Чего в «Пятерочке» не было, так это специалистов, умеющих грамотно проектировать и открывать магазины, снабжать их продуктами и торговать. А были в основном бывшие инженерно-технические работники и военные, готовые учиться на ходу, работать без передышки и придумывать нестандартные решения.
Зарплата на первых порах даже у руководства была небольшая. У того же Крыцына – 150 долларов в месяц. Еще двести доплачивал ему из своего кармана Игорь Видяев. Все старые сотрудники вспоминают, что первые пару лет деньги платили маленькие, зато премии были выше зарплаты.
– Знаете анекдот «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус»? Мы на этом кактусе жили. Главное, была красивая идея в основе. И я в эту идею поверил, – объясняет Олег Крыцын.
– Не помню ни одного случая, чтобы кто-то досидел на работе до шести часов вечера и пошел домой, – вспоминает Светлана Бабанская. – Люди работали круглосуточно. И их не надо было об этом специально просить. Они это делали не потому, что большие деньги платили, а потому, что не могли подвести отца, мать, брата, сестру. «Пятерочка» – это всегда была семья. Если кто-то в такую систему отношений не вписывался, он очень быстро уходил.
Рогачева, Гирду и Видяева сотрудники называли папами, а четвертую соучредительницу, Татьяну Франус, которая отвечала за финансовый блок, – мамой. Хотя из всех четверых она была самым жестким руководителем. Ну и что? Главное система, а не персона. Семья так семья. А мамы бывают очень авторитарные.
Чувство гордости и любви
– Думаю, основная причина успеха сети была в том, что первая команда «Пятерочки» получилась агрессивной и драйвовой. Это была настоящая полувоенная организация с жесткой структурой, – рассуждает независимый розничный эксперт Кирилл Терещенко.
У этой организации с самого начала имелась довольно четкая идеология, одной из важнейших черт которой был крайний аскетизм. Рогачев подавал тому личный пример.
– Он страшно гордился, что у «Пятерочки» был какой-то убитый офис, что у него в этом офисе было дырявое кресло и что летал он экономклассом, ссылаясь при этом на основателя IKEA Ингвара Кампрада, – вспоминает журналистка Юлия Ярош.
По воспоминаниям самого Рогачева, из кресла торчала вата. Стол стоил 100 долларов, а кабинет они с Александром Гирдой делили на двоих, и даже личных секретарей у них не было. Андрей Рогачев любил повторять: «Покупателю неважно, в каком кресле я сижу. Ему важно, по какой цене он покупает товар». В общем, у драного кресла в истории «Пятерочки» есть свое важное место.
Офис компании был под стать креслу. Если начинался проект в отличном помещении на Невском проспекте, где квартировал торговый дом ЛЭК, то потом новорожденная торговая сеть быстро переехала в промзону, в два небольших дома по разным сторонам улицы с символическим для бывших военных названием Предпортовая.
– Когда в 2002 году я устраивалась в «Пятерочку», собеседования проходили в каких-то жутких складских катакомбах. Небольшое офисное здание – кирпичное, двухэтажное. Все обшарпанное. В каждом кабинете по пять-шесть человек. Там мы просидели до 2006 года, до слияния с «Перекрестком», – вспоминает Дарья Осиновская, нынешний директор Северо-Западного дивизиона «Перекрестка».
– Зато нам были выданы на руки принципы компании: «Упрощай. Думай и говори просто. Принимай решения быстро», и так далее. И мы должны были учить их наизусть, и сдавать по ним специальный экзамен. Начальники отделов выдавали бланки, где надо было заполнить тринадцать пунктов, – продолжает свой рассказ Дарья Осиновская.
