тебе их и назад уводить!
Одно из двух: или эрдеец спятил от страха, или изначально дураком родился. Проклятый дар, никогда больше ему верить не буду! Я попыталась сбежать, но сильный удар по спине заклинил защитный скафандр, опять, второй раз за мою короткую супружескую жизнь, лишив меня подвижности. Что-то бурча себе под нос, муженёк поволок меня куда-то, я толком так и не поняла, куда именно, в бессильном отчаянии провожая взглядом ребристую потолочную обшивку корабля. Нет, если выживу, обязательно разведусь, а с-с-супруга своего космополу сдам, пусть те им, крысой трусливой, занимаются! Пока я предавалась кровожадным планам мести, меня небрежно сбросили на пол, отчего лицевой щиток моего защитного скафандра дрогнул и пошёл трещиной, подопнули, как безродную собачонку, и ставший ненавистным голос эрдейца произнёс с заискивающими нотками:
- Вот девка графини Оледеску, забирайте её.
Я кое-как извернулась (всё-таки в моём падении был и плюс, я вернула себе пусть и частичную, но всё-таки подвижность) и снизу вверх посмотрела на пиратов, с такого неудобного ракурса кажущихся ещё больше и страшнее. Двое вооружённых мужчин направились в мою сторону, один небрежно, одной рукой, подхватил и поставил меня на ноги, цепко удерживая за плечо, а второй шагнул к моему мужу.
- А с чего ты взял, что мы ищем эту девчонку? - лениво поинтересовался пират, небрежно похлопывая себя ладонью по бедру.
Я окончательно поняла, что супруг у меня никакой не эрдеец, поскольку лицо его исказилось от страха, а на лбу и висках выступили крупные капли пота:
- Так чего тут гадать-то? Графиня - баба отчаянная, с пиратами дружбу водит, а девка эта ей костью в горле.
- Умный значит, - констатировал пират, приставил дуло к груди моего муженька и несколько раз нажал на курок, - жаль.
Кровь и плоть брызнули в разные стороны, обрывая мою такую короткую и бестолковую семейную жизнь. Всё, я вдова. Жаль, что мне, подобно супругам восточных правителей прошлых лет, очень скоро придётся последовать за своим мужем в царство смерти. Я стиснула зубы, глядя на медленно поворачивающееся в мою сторону оружие. Вот и всё, сейчас палец нажмёт на спуск и... Пираты дёрнулись и застыли, превратившись в корявые статуи какого-то нелепого музея. Я заметила бегущих к нам мужчин в сине-белой форме с яркими эмблемами космопола и с чувством выполненного долга рухнула в обморок. Всё, меня нет, я в домике. Просьба не беспокоить до тех пор, пока весь этот кошмар не закончится.
Глава 4. Жизнь продолжается
Зелёно-сине-жёлтая планета с немного печальным названием Элегия, данным каким-то космическим бродягой, тоскующим по изгнавшей его колыбели человечества (а чего бы он, спрашивается, залез далеким далеко, да ещё и без возможности вернуться?) располагалась в самом центре торговых и туристических маршрутов. Изначально такое местоположение не очень радовало коренных элегианцев: тонкокостных желтокожих большеглазых гуманоидов, покрытых нежной чешуёй, в брачный период трансформирующейся в пышную шевелюру, предмет чёрной зависти всех записных красавиц. Элегианцы по сути были отшельниками, даже селились так, чтобы от одного дома до другого было не меньше десяти часов пути, но их планета оказалась слишком лакомым кусочком, изобилуя чистым, пригодным для дыхания большинства рас воздухом, густыми лесами с ценной древесиной, сохраняющей изумительный медово-золотистый оттенок и чарующий аромат даже столетия спустя, глубокими озёрами с полезной, в прямом смысле слова живой водой. Поземные глубины Элегии изобиловали розовыми и фиолетовыми алмазами, бесценными камнями, достать которые мог далеко не каждый, так как эти минералы обладали, если верить слухам, зачатками разума и вообще являлись одним из видов местных жителей.
Когда первые космические бродяги оказались на Элегии, тогда ещё значащейся на всех космических картах как объект Ф123РМЗГ (циники расшифровывали эту аббревиатуру как 'Фигня 123, расположенная мрак знает где'), они решили, что планета необитаемая. К счастью для местных жителей, первооткрывателями оказались гуманоиды если и не совсем приличные, то вполне разумные, не спешащие крушить и превращать в свалку или пиратскую базу ценную находку. Собрав пробы почвы, воды, воздуха, сделав пару кругов по планете на аэроскутере, сорвав несколько листьев и прихватив с собой песчаных кровососов, мелких паразитов, с радостью открывших для себя вкус новой крови, пришельцы удалились. Наблюдавшие за гуманоидами с безопасного расстояния элегианцы облегчённо вздохнули, на всякий случай высадили между своими жилищами и местом посадки незнакомого корабля ряд кожистых лиан, выпутаться из которых без бластера было весьма затруднительно, и вычеркнули незваных гостей из памяти, в глубине души надеясь, что те больше не вернутся, ведь космос бесконечен и планет на нём превеликое множество.
Увы, мечты элегианцев не оправдались. Прошло всего три года, и на планету высадилась целая научная экспедиция, включающая в себя трёх лингвистов, двух зоологов, трёх микробиологов, четырёх врачей, рой химиков, минерологов, картографов и прочей научной и околонаучной братии, некоторые из которой выделялись военной выправкой и слишком массивными для бытовых, выделяемых учёным, парализаторами. Обрадовались им на Элегии только песчаные кровососы, успевшие не только распробовать, но и полюбить кровь новых гуманоидов. Увы, мечты мелких паразитов развеялись прахом вкупе с тремя дюжинами особо проворных и голодных собратьев при первой же встрече с бесцветным спреем, которым вторженцы щедро опрыскивали не только открытые участки кожи, но и одежду. Понимая, что в этот раз визит незваных гостей будет не быстрым, для пополнения запасов воды и обновления кислорода на корабле, элегианцы совершили невозможное: собрались вместе и выбрали парламентёра к чужакам, на всякий случай оплакав его как умершего и вычеркнув его данные из всех баз. Посол отказывался от возложенной на него миссии, как только мог, но поскольку являлся единственным заключённым в тюрьме, да ещё и приговаривался к пожизненному заключению за вторжение на чужую территорию и претензии на чужую жену, а также кражу бриллиантов, то его возражений никто не слушал. Затащили на специальный полицейский катер, подвезли к станции гуманоидов и выкинули вон, предварительно убедившись, что лишить себя жизни в воздухе, равно как и после падения, парламентёр не сможет. Элегианца угораздило упасть в силовую ловушку, поставленную учёными в надежде на поимку какой-нибудь, желательно не очень большой, живности. Какой же был восторг учёной братии, когда они обнаружили столь ценный улов! Местного жителя с почётом и чуть ли не ритуальными песнями и танцами принесли в лагерь, где на него набросились скучавшие без дела лингвисты и космопсихологи, которым некоторые не
