мог пойти с девчонками в женский туалет. Это выглядело бы странно. А вот я могла, поэтому, не раздумывая, вслед за Евстафьевой я поднялась со своего места, при этом сообщив на весь класс:
— Я тоже пойду.
Брови Анастасии Сергеевны поползли вверх, поэтому мне пришлось добавить:
— Вдруг Наташе станет совсем плохо, тогда моя помощь пригодиться, чтобы отвести её в медпункт.
Немного подумав, химичка кивнула, и мы втроём вышли в коридор, тишина которого сразу же сомкнулась вокруг нас. Всю дорогу Лена держалась чуть в стороне от Наташи, но я видела как трепещут её ноздри от запаха крови, а глаза заполняет непроглядная темнота.
До туалета мы добрались быстро. Пройдя внутрь, Пронина направилась прямиком к раковине, и вскоре помещение огласил звук льющейся воды. Мы же остались ждать в стороне, не сводя друг с друга взгляда.
Первой заговорила Лена.
— Зачем ты пошла с нами? — спросила она. — Я бы сама справилась.
— Я знаю, что ты задумала, Лена. Мне известно про пиявцев.
Рука непроизвольно потянулась к кресту на груди, скрытого шерстяной тканью школьного платья. От Евстафьевой не укрылся этот жест, и она чуть приподняла верхнюю губу, оскалившись.
— Я взяла бы немного, — совершенно серьёзно заверила она меня. — Мы с Наташей друзья, а друзьям не причиняют вред.
— Правда? А как же все те люди, которых нашли обескровленными? Они тоже были чьими-то друзьями!
— Те люди, — Лена помолчала немного, словно подбирала нужные слова. — Это другое.
— А в чём разница? — мой голос слегка подрагивал от негодования. — Вы же людей убиваете! А скольких ещё убьёте, чтобы утолить свою жажду?
— Ты сама не понимаешь, о чём говоришь, Соня. Это вовсе не жажда, — заявила Лена. — Но сейчас эти люди должны отдать свою кровь до последней капли. Ему не обойтись без этих жертв. — В её глазах горела истовая вера. — Так нужно, понимаешь?
— Кому нужно? Стратилату? Для чего? Что он задумал?
— Всем нужно, просто он один понимает это, и хочет помочь.
— Помощник нашёлся! Не мне нужна такая помощь!
— Нужна, просто ты сама ещё не понимаешь этого!
— А ты понимаешь, что скоро умрёшь? — напустилась я на неё.
— Понимаю, — Лена произнесла это так спокойно, что я даже растерялась. Пожалуй, прав был Константин Викторович, говоря, что пиявцы готовы на всё ради стратилата. — И с радостью отдам ему свою жизнь. Это для общего блага!
— Лена, которую я знала раньше, никогда бы не сказала подобную чушь!
Её губы сложились в мягкой улыбке, так не вязавшейся с её прежним образом.
— Тебе всё равно уже не остановить его, — с какой-то лишь ей одной понятной радостью в голосе сообщила Лена. — Механизм запущен. Скоро всё закончится.
— Кого не остановить? Стратилата? Скажи мне, кто он? — в ожидании ответа я впилась в неё напряжённым взглядом.
— Ты никогда не узнаешь этого от меня, — заявила Лена, а я от злости чуть не завопила в полный голос.
Шум воды резко затих, а через минуту к нам подошла Пронина. Наташкино лицо было немного бледным и влажным, но к счастью кровь остановилась.
— Вроде полегчало, — сообщила она, и тем же путём мы вернулись в класс.
Не нравится мне всё это. Пока мы по крупице будем собирать информацию, стратилат провернёт все свои дела прямо у нас под носом. Жаль, что Лена сказала так мало. И всё-таки что она имела в виду? Зачем стратилату понадобились людские жертвы? Что он задумал? Ничего не понимаю. Ерунда какая-то.
Ладно, завтра сообщу обо всём Константину Викторовичу. Может, он что-то знает об этом.
Запись сделана 25 сентября 1986 года.
Четверг, 19:50.
Сегодня после школы мы с Юркой снова наведались в гости к Константину Викторовичу. Радовало, что на этот раз нам не пришлось бежать, да и двери он открыл сразу.
— Я спросил у Носатова про серебро, — сообщил нам Константин Викторович, как только мы переступили порог его квартиры. — Он обещал раздобыть к выходным.
Послышалось шарканье тапочек по полу, когда мужчина направился в кухню. Мы с Юркой сняли куртки и последовали за ним.
— До выходных придётся сидеть, сложа руки? — я растерялась, усаживаясь за стол. Тишка ловко запрыгнул мне на колени, и мирно затарахтел, когда я принялась гладить его.
— А что мы можем сделать? — Константин Викторович пожал плечам, и поставил чайник на плиту. Чиркнула спичка, и одна из конфорок запылала голубоватым пламенем. — Нам пока неизвестно, кто стратилат. Мы с Носатовым пытаемся это выяснить, но он как нарочно затаился.
— Думаю, затаился он не просто так. Боюсь, происходит что-то очень нехорошее, — произнесла я, и поймала на себе вопрошающие взгляды. Громко выдохнув, я пересказала им наш с Леной вчерашний разговор.
— Да-а-а, — протянул Константин Викторович и устремил сосредоточенный взгляд в окно. — Я уже думал о том, что все эти обескровленные люди по городу стали появляться не просто так. Это похоже на часть какого-то ритуала.
— Может, кто-то из пиявцев просто не может вовремя остановится, — предположил Юрка.
— Не уверен, — Константина Викторович сместил взгляд с окна на нас. — Слишком много жертв для одного пиявца. Тут дело в другом.
— Тогда тем более у нас нет времени сидеть просто так! Нужно найти стратилата раньше, чем он провернёт то, что задумал!
— А как мы определим кто стратилат? Что мы вообще о нём знаем? — задал очень правильный вопрос Юрка. — Как его вычислить среди прочих пиявцев?
— Во-первых, он точно находится в школе, а во-вторых, стратилат обычно меченый, — пояснил Константин Викторович. — У него шрам есть или пятно родимое.
— Это не облегчает задачи, — Юркин голос прозвучал расстроено.
— Нужно проследить за учителями, — предложила я.
— Их слишком много, — возразил Юрка. — За всеми не проследишь.
— Можем начать со Скворцовой и Благовестного, — я пожала плечами. — Это всё равно лучше, чем сидеть и ждать.
— Скворцова приходит в школу самой первой, а уходит — последней, — Константин Викторович призадумался.
— И командует она похлеще Благовестного, — напомнила я.
— Это ничего не значит, — возразил Юрка.
— А вот кровь, которую я видела в пионерской комнате, очень даже может значит. Мы должны проверить, Юр, — настаивала я.
— Вы проверять точно ничего не будите, — возразил Константин Викторович. — Я сам всё выясню. Может, ты и права, Соня. Завтра я прослежу за Скворцовой, а Носатов возьмёт на себя Благовестного.
— Может, мы тоже… — начала я, но Константин Викторович глянул так, что я замолчала.
— Нет, Соня! Это слишком опасно! Мы с доктором проверим всё сами.
— А как же вы? — спросила я. — Вы сами не боитесь?
— У меня с собой оберег, до которого пиявцам не дотронуться, — сухощавой рукой он
