обучает нас деятельности, основанной на интуитивном осознавании, не имеющей ничего общего со словами. Речь идёт о растворении в стихиях – солнце, воде, ветре, земле. Вместо мысли: «Мне нужно поливать посевы» – нун чань учит нас думать: «Посевам нужна вода». Вместо того чтобы сосредоточиваться на своих потребностях и желаниях, мы учимся просто реагировать на то, что необходимо. Мы не отделены от остального человечества, от самой земли.
Практикуя нун чань, я чувствовал, что возвращаюсь к истокам, основам чань, к тому месту, где началась моя жизнь. Я видел, как наша практика распространялась через поколения великих учителей, выращивавших капусту в поле ума и достигших реализации, которые передавали нам учения через туннель времени.
16
Переправляясь через реку, пропахнешь рыбой
Однажды мой учитель Шэн Янь и я гуляли по лесу в его ретритном центре в Пайн-Буш, расположенном в штате Нью-Йорк. Дело было весной; таял снег и шли сильные дожди. В результате обычно спокойный ручеёк, который легко было пересечь, превратился в бушующий поток.
«Как думаешь, божество реки откроет нам путь, чтобы мы могли перейти на другую сторону?» – спросил меня Шэн Янь.
«Шифу, давай просто перепрыгнем!» Был прекрасный весенний день, а я был молодым порывистым монахом, который думал, что сможет сделать всё что угодно. Я знал, что Шэн Янь нравится эта сторона моего характера, поэтому не боялся говорить то, что думаю. «Сохраняй энергию своих порывов и превращай её в бодхичитту», – говорил он мне. Бодхичитта – это стремление к пробуждению всех живых существ.
Мы смотрели на бушующий мутный поток. «Путь бодхисаттвы не так прост, как ты думаешь», – сказал Шэн Янь. Он был каким-то задумчиво-печальным. У ретритного центра было много проблем, и я почувствовал их тяжесть, когда он начал рассказывать мне историю, которая, возможно, была буддийской сказкой, которую он слышал в детстве.
Жил когда-то брахман – архат, который каждый день ходил слушать учения Будды. По пути ему надо было пересекать реку, и он взывал к речному божеству: «Бабу, открой мне путь! Мне нужно перейти на другой берег». Речное божество выражало почтение архату, архат также выражал почтение божеству, после чего оно открывало архату путь. Архат отправлялся к Будде, а затем возвращался домой, вновь обмениваясь приветствиями с божеством, открывавшим ему проход через реку.
Этот ритуал повторялся день за днём, обмен одними и теми же словами снова и снова, пока однажды расстроенное речное божество не пошло жаловаться Будде. «Он всё время зовёт меня Бабу», – сказало речное божество. «Бабу» – это обращение к слуге, к кому-то низкородному и незначительному.
Будда попросил архата встретиться с речным божеством. «Был ли ты почтителен с речным божеством? Или ты смотрел на него свысока?» – спросил Будда архата. «Это не входило в мои намерения, – ответил архат. – Если я заставил его так себя чувствовать, то очень сожалею об этом и приношу свои извинения».
«Видишь, – обратился Будда к речному божеству, – он совершенно искренне извинился перед тобой. Говорить так – это просто его привычка, ведь он из касты брахманов».
Закончив рассказ, Шэн Янь сказал: «Не думаю, что речное божество поможет нам сегодня». И мы вернулись в ретритный центр.
Несколько дней спустя Шэн Янь поднял тему о том, как привычки формируют наше поведение во время беседы о Дхарме в зале чань. Он рассказал историю об Ананде.
Однажды Будда прогуливался с Анандой по рыночной площади. Время работы рынка уже закончилось, торговцы ушли и прилавки опустели. Будда увидел выброшенные продавцами банановые листья, которые те использовали, чтобы выкладывать свои товары. Будда попросил Ананду взять один из листьев и осмотреть его.
«Видишь ли ты что-то внутри листа?» – спросил Будда.
«Нет», – ответил Ананда.
«Какой запах ты ощущаешь?»
«Солёной рыбы». Ананда взял ещё один лист. «Этот пахнет цветами жасмина», – сказал он.
«Что это значит?» – спросил Будда.
Ананда, как обычно, был озадачен.
«Ты не видишь ни рыбу, ни цветы, – пояснил Будда. – Но ты ощущаешь запах, который от них остался, остаточные явления».
Для обозначения этих остаточных явлений Шэн Янь использовал китайский термин си ци. Си ци можно перевести как «привычный запах», но ци также означает энергию. Шэн Янь заимствовал это из сложной матрицы буддийского учения о намерении и карме и подталкивал нас, своих учеников, тщательно исследовать свои собственные привычки и предположения.
Карма – это разновидность энергии. Мы не можем постичь устройство кармы, это слишком сложно. Аналогией может быть семя манго. Оно падает в землю, и из него вырастает манговое дерево. Три года спустя на этом манговом дереве вырастают сто плодов, которые тоже падают на землю, и, в свою очередь, из них вырастают новые манговые деревья, на которых тоже появляются плоды, а затем появляется тысяча деревьев и так далее. Одно семя или одно очень маленькое действие может вызвать огромное количество последствий. С точки зрения Махаяны, даже если у меня не было намерения неуважительно к вам отнестись или причинить вам вред, но я сделал это, то я создал карму. Обладая правильным воззрением, мы можем увидеть множество проблем в наших взаимоотношениях и в мире в целом, если будем смотреть на всё с этой точки зрения.
Когда Шэн Янь рассказывал эту историю, я снова почувствовал исходившую от него тоску, такую же, какую чувствовал, когда мы стояли рядом с бурлящим потоком.
«У всех нас всё ещё остаётся множество привычек; мы все несовершенны и поэтому не должны принимать никаких ситуаций слишком близко к сердцу», – сказал Шэн Янь. Он посмотрел на меня. В его глазах была печаль и какая-то беспомощность. Я думал, что он разовьёт свою мысль и скажет что-нибудь ещё. Но он просто сказал: «На сегодня всё», – поднялся с путуани (подушки), на которой сидел, и медленно пошёл в тёмный проход за подиумом.
Недавно, когда мои собственные проблемы были в самом разгаре, я вспомнил эти истории. Шэн Янь предостерегал нас от осуждения действий других людей. Он говорил, что очень часто наши привычные склонности приводят к непреднамеренным последствиям и что мы должны помнить об этом, выстраивая отношения с другими. Тонкий, но мощный фильтр си ци присутствует повсюду.
Я часто думал о том, как Шэн Янь смотрел на меня в тот вечер в зале чань. Это был не просто взгляд пожилого человека на молодого или даже учителя на ученика. В его взгляде отражалось гораздо большее чувство – так отец может смотреть на сына. Окружённый своими проблемами и трудностями, он знал о том, что я тоже столкнусь с чем-то подобным, что это неизбежно – и что он не может
