Татуировки у преступников — это особый шифр, как язык веера у женщин на балу. Корона из колючей проволоки на лбу означает, что ты в тюрьме навечно. Одна кошка означает вора, две и больше — банду. Птица в полете означает, что ты жаждешь свободы, но кто ее не жаждет?
Смешные вещи семьи. Их не выбирают, но они могут быть прекрасны. Как мамина сестренка Пэт, которая живет в Австралии и не знает всех деталей, но все равно звонила каждый вечер в первый месяц, когда мы стали жить одни. Она любит маму и знает, как тяжело бросать мужей. Мы с ней не виделись давно. Возможно, она приедет летом — раздумывает. Мама отца, бабуля, тоже прекрасна, но только с папой. Она его ужасно любит и ужасно за него переживает. Бабуля маму не любила и винит ее в раздоре между мной и папой. Не знаю, рассказали ли ей правду. Уверена, что да. В этом году она не присылала открытку на мой день рождения. Раньше присылала. Всегда. Лаура говорит, что злятся на нее, не на меня, но это неправда, злятся на нас обеих, на все подряд и целиком. Не уверена, хочу ли я, чтобы она знала. Сложно.
Проблема в чем: я хочу, чтобы все на свете знали, что отец — насильник, но не хочу быть жертвой. Взять эту роль означает наступить на грабли. Что я могу сделать, если я просто жертва? Как будто самое важное во мне — это все ужасное, что совершали со мной в детстве. Мне тяжело в голове и в сердце. И что такое изнасилование? В двенадцать у меня был секс, а все до этого изнасилованием не было. Или все же было? Ощущалось так же. От одного к другому.
Паутина и надгробия могут означать, сколько лет ты потерял в тюрьме. Церкви означают, что здесь тебе самое место. Ты в ловушке. С тем же успехом можешь умереть
Бабуля красит губы постоянно. Надевает каблучки и брошки. У нее много шарфов. Любит бутики и увлекается антиквариатом. Была замужем за сельским врачом. Ходит на мессу и ухаживает за садом, хотя это не идет на пользу ее спине. В детстве она заставляла меня полоть. Мне нравилось. Пачкать руки и одежду. Отец смеялся, будто все в порядке. А дома вдруг решал, что нет, и обвинял Лауру.
Бабуля собранна. Элегантна и спокойна. Делает все правильно. Если обед, то накрывает стол, готовит блюда. К булочкам сметану подает. Нагревает сливки для кофе. Любит читать, а закончив книгу, в тот же день несет ее в благотворительный магазин. Если не хочет прочитать ее еще раз. Она очень точная. У нее высокие стандарты. Деда говорил, что «она нас всех купит и продаст» и что «эта женщина сможет сделать все, что захочет».
Она участвует в «Соседском дозоре»[5], ходит на выборы, у нее есть хобби. Она любит сыновей своих. Не разговаривает со мной. Может быть, она не знает, где мы живем. Но если бы она хотела, то могла узнать. Если мама была ею, если бы она была мне мамой, все было бы в порядке. Мы бы справились. Я по ней скучаю. Я скучаю, когда семья была гораздо больше, чем мама и тетушка Пэт, которая даже не считается, потому что очень далеко. «Моральная поддержка», — мама говорит. Прекрасно для нее, но не для меня. После разрыва Пэт прислала мне пару сапог и открытку о тяжелых временах и преодолении. Сапоги быстро промокали и были велики.
Кинжал означает сексуального преступника. Если на лице, значит, ты в тюрьме навечно. На веках означает, что ты крепкий. Под них засовывали ложку, чтоб ты не ослеп.
Не хочу, чтобы знали в школе.
Не хочу, чтобы знали на работе.
Не хочу, чтобы знали на улице.
Хочу, чтоб знали дома, когда мне нужно плакать и кричать, потому что это было. Я хочу спросить: «Почему я, почему это случилось?» Приходится стонать, просто чтобы жить. Но дома только мама, понимаете? Ей тяжело и так, без моих проблем. Без лишней боли.
Я боюсь ужасно, что она себя убьет. Что тогда случится? Мне отправят в детский дом, а это хуже. У меня не будет своей комнаты, никто меня не удочерит. Вместо подростков предпочитают румяных деток. Да и каково мне будет в чужом доме с чужим мужчиной? Будет разглядывать меня, словно я вещь. Два года до взросления, мне нужна мама. Моя ломается, и я боюсь, что все мои попытки ей помочь, заклеить трещины, не работают. Мне кажется, что я ломаюсь тоже. Рублюсь, как мясо, каждый день. Вертится ручка мясорубки, размалывает мою плоть.
Религиозные символы — Мадонна, маленький Иисус — означают, что ты верный. И католик, очевидно. Ты не предашь друзей, не донесешь на них полиции. В банде это важно. Важно знать.
Нежный сон крадет мои раздумья. Я сплю, словно Красавица без красоты. А мир вокруг меня живет. Конвейер двигается к кассе, но меня там нет, я рядом, стою смотрю и не хочу двигаться с места, хотя должна. Салфетки на полу — сопливый снег. Шаги на лестнице, дверь открывается. В коридоре лампочку нужно менять. Мама приносит чай с медом и лимоном. Он жжет язык, но греет руки. Виски там нет, чему я рада. Пустой желудок не вынес бы такого.
В Ирландии, по правде говоря, нет банд известных. Нет Калек, Кровавых DDP[6], Латинских королей. Братвы, триад, нет мафии и всего такого. Гангстеры у нас скучны.
Сегодняшняя ночь похожа на картинку. Небо темно-синее, фонари горят, как звезды. Настоящих звезд у нас не увидать. Где мы жили раньше, случались ночи ясные, небо — словно покрывало с дырками, что пропускали свет. Что превращает группу звезд в созвездие? Узор с названием. Причем имена меняются. Плуг в Штатах — это Ковш. Нога Большой Медведицы.
Никогда не получалось у меня соединить все точки и разглядеть медведицу. Но мне нравится идея. Огромная медведица на небе смотрит на людей добрыми медвежьими глазами. Мне бы понравилось, если бы Бог был медведицей. Это многое бы объяснило, потому что медведям безразличны дела людей. Их не заботят войны, голод и болезни. Что тают ледяные шапки — это проблема. Меньше тюленей на обед, а голодные медведи злее и грустнее.
Моя медведица на небесах будет рычать, реветь, призывая шторм. Души
