Книга Поцелуй перед смертью - Айра Левин

«Чего же я не радуюсь?» — спрашивал он сам себя. Если бы начали какое-нибудь дознание, его наверняка вызвали бы на допрос. Но допроса не последовало, и, видимо, на него не упало никаких подозрений. Все само собой затихло. Вот только пояс продолжал вызывать сомнения. Он и сам не мог понять, зачем Дороти понадобилось брать у Анабеллы Кох этот пояс, если она не собиралась его надевать. Может быть, ей действительно хотелось поговорить с кем-нибудь по душам о предстоящей свадьбе, но потом она передумала. И слава богу! А может быть, пряжка ее пояса действительно сломалась, но потом она сумела ее починить? Так или иначе, все это имело очень мало значения. То, как мисс Кох истолковала визит Дороти, только подкрепляло версию самоубийства — не говоря о том, что он безукоризненно выполнил свой план. Ему бы следовало ликовать, улыбаться всем и каждому, втайне поднимать бокалы шампанского за свою изобретательность. Вместо этого его одолевали разочарование и скука. Как это странно!

В июне, вернувшись домой в Менассет, он вообще впал в депрессию. Вот он опять здесь — точно в том же положении, как и в прошлом году, когда дочь владельца концерна сельскохозяйственного оборудования сообщила ему, что дома ее ждет жених, и как в позапрошлом, когда он расстался со вдовой. Смерть Дороти только избавила его от опасности, — все его остроумные планы ни на шаг не приблизили его к заветной цели.

Он стал резок с матерью. Из университета он редко ей писал — коротенькую открытку раз в неделю, и все, — и теперь она расспрашивала его о том, как он там жил, просила показать фотографии девушек, за которыми ухаживал, предполагая, что это, конечно, были самые красивые и самые популярные в университете девушки. «Ты член этого клуба или того клуба?» — приставала она к нему, предполагая, что он президент и того и другого. «Какие у тебя отметки по философии, английскому, испанскому?» — разумеется, он первый в группе по всем предметам. Наконец наступил день, когда он не выдержал. «Пора тебе понять, что я не принц королевской крови!» — воскликнул он и выскочил из комнаты.

Он нашел на лето работу — отчасти потому, что нуждался в деньгах, а отчасти потому, что ему было невыносимо весь день сидеть дома с матерью. Работа его совсем не интересовала и не отвлекала от унылых мыслей: он был продавцом в галантерейном магазине, отделанном в современном угловатом стиле. По краю прилавков шла отделка из меди.

К середине июля он начал выходить из депрессии. В маленьком сейфе, который он держал в запертом виде в стенном шкафу своей комнаты, он все еще хранил вырезки из газет, сообщавшие о смерти Дороти. Он начал их время от времени доставать из сейфа и перечитывать, ухмыляясь помпезной уверенности начальника полиции Блю-Ривер и дурацким толкованиям поведения Дороти, которые выдавала Анабелла Кох. Он откопал свой старый библиотечный билет, обновил его и начал брать в библиотеке исследования на тему убийств: «Анализ психологии убийцы» Пирсона, «Убийство с целью наживы» Болито и тома из серии «Убийства в штате Айова». Он прочитал о Ландру, Смите, Причарде, Криппене — в отличие от него, разоблаченных в своих преступлениях. Разумеется, книги писали только о тех убийцах, которые были разоблачены, — а сколько осталось неразоблаченными, бог его знает. Однако ему было приятно сознавать, что так много убийц совершили роковые ошибки.

До сих пор он мысленно называл то, что произошло в здании муниципалитета, «смерть Дорри». Теперь в его сознании возникали другие слова: «убийство Дорри».

Иногда, когда он, лежа в постели, читал описания различных убийств, он сам был ошеломлен своей феноменальной дерзостью. Он вставал, смотрел на себя в зеркало и думал: «Мне сошло с рук убийство!» Один раз он даже произнес эти слова вслух.

Пусть он все еще не разбогател! В конце концов, ему всего двадцать четыре года!