в северной части Жабуньков сообщили, что к ним подходит пехота противника. Бойцы на сторожевых постах, конечно, вообще не знали каких-либо ориентиров и просто говорили: «от нас на 12 часов идёт пехота противника». «12 часов» — это север, но для рядового ополченца это сложно, и поэтому «12 часов» означало то, куда он в данный момент смотрит. Мне пригодился опыт общения с клиентами по телефону во времена моего бизнесменства, и сейчас мне удавалось расшифровать путаные донесения. Я добился от того, кто докладывал, что он всё-таки напряг извилину и сообщил приблизительный ориентир, где он наблюдает пехоту, — это было кладбище.
Я попросил Сашу посидеть на рации, хотя сейчас было время его отдыха. Саша пробухтел что-то типа «зачем опять тебе это надо», но всё-таки сел. Крики бойцов из Жабуньков в рацию были всё истеричней. Я схватил «тапик», попросил Сашу быстро подсоединить его к нашему, который держал связь с КП, и побежал наверх. Укры периодически кидали по паре 82-х мин, которые разрывались где-то недалеко. Провода хватило в аккурат до миномётчиков. Сев рядом, вслушиваясь в «выходы» на Песках, я был готов передавать корректировку… Но у миномётчиков была старая карта, поэтому ни построек, ни кладбища там не было. Пиздец! Побежал с их картой вниз и, примерно поняв, где может быть кладбище, я предупредил бойцов на сторожевом посту:
— Оставь самого смелого, пусть смотрит, а остальные пусть ховаются!
Пока миномётчики ворочали миномёт, я думал, что пройдёт целая вечность!
Наконец выстрел!
— Что там?!
— Чуть-чуть левее!
С такой корректировкой куда-то попасть сложно, но противник отошёл.
А может, его и не было.
Кто-то спросит: почему нельзя было протянуть связь к миномётчикам раньше? Ответ один: всем, кто за это должен отвечать, по-хуй! А я сразу как-то и не догадался.
* * *
В те дни казалось, что ещё немного — и начнётся какое-то грандиозное наступление, но было подписано очередное прекращение огня и фронт стих. В дни затишья я попросил у Рикошета мини-отпуск. Погулять на День шахтёра и на 1 сентября проводить сына в школу. Последний раз я провожал его аж в далёком 2011 году.
Сын с дочкой жили у тёщи в прифронтовом городе, который с осени 2014 года периодически обстреливали. Там — как на фронте: каждый раз надо слушать звуки выходов. Это главная проблема: сейчас всё спокойно, люди идут в магазин, стоят на остановке — и тут… Бах! Прилёт. Никогда не знаешь, где тебя подстерегает опасность.
В ДНР занятия в школах начались 1 октября 2014 года. Порошенко сдержал предвыборное обещание, и всю осень и зиму дети провели в подвале. Практически каждый день они спускались туда, как только начинался обстрел. К счастью, никто не пострадал. Дочка испугалась разрыва снаряда рядом с домом и теперь боялась громких звуков.
Слава Богу, на это 1 сентября всё было тихо. Я провёл несколько замечательных дней с детьми и вернулся на службу. Рикошет сказал помочь Вадику на располаге, а потом ехать на КП батальона. На Базе № 5 связистам выделили помещение, но оно было завалено разным хламом. Мечта Вадика сбылась: во взвод взяли ещё кого-то, а он теперь будет сидеть в тылу и что-то паять.
Я же был рад тому, что после того, как помогу Вадику, смогу вечером поехать домой. В процессе работы на располаге меня встретил командир батальона Крым.
— Слушай, там сейчас документы делают, я видел список, что у тебя их нет. Я в курсе твоей проблемы с побегом. Ты хороший боец, поэтому отдавать мы тебя им не будем. Замполит выберет день, поедешь с ней, чтоб в случае чего она смогла взять тебя на поруки и ходатайствовать за тебя.
Он дал телефон замполита, мы созвонились и договорились, что она позвонит, как только сможет со мной поехать. Проблема была в том, что первый мой паспорт потерялся в тюрьме, второй остался в личном деле на лагере. Всё время я передвигался по удостоверению военнослужащего 11-го полка. Без паспорта мне не могли сделать военник. Ну, теперь, наконец-то, я буду как все люди.
* * *
10 сентября 2015 г. Донецк
Замполит не сразу, но нашла для меня время. Переночевав дома, в чистой форме, с хорошим настроением к девяти часам я прибыл на «пятёрку». В тот момент я ощутил, что влился в коллектив батальона. Повсюду встречал каких-то знакомых, здоровался, обменивался репликами. Наша располага — на последнем этаже. Вадик уже что-то паял. Рикошет куда-то собирался по своим командирским делам.
У меня было хорошее настроение, и я решил разыграть Вадика. Дело в том, что последнее время в воздухе витало новое волшебное слово — Сирия. Ходили слухи, что туда уже ездил Моторола и будут собирать отдельную группу ополченцев для войны в Сирии. Донецкий конфликт замораживается, теперь главный фронт — на Ближнем Востоке. Лично я слышал разговор офицеров после совещания, которые обсуждали боевые действия в Сирии. Говорили, что какую-то группу накрыла американская авиация. Как всякий авантюрист и любитель приключений, я бы без колебаний поехал в эту самую Сирию. Как я потом узнал, именно 10 сентября 2015 года является официальным днём начала операции Русской армии в Сирии. Конечно, всех пугали и в то же самое время подзадоривали эти страшные игиловские ролики с отрезанием голов, сжиганием и другими развлечениями новоявленных идиотов. В общем, вдохновившись разговорами про Сирию, я решил использовать именно эту карту в розыгрыше Вадика.
— Вадик, братан, есть разговор, — начал я, взяв его за плечо. — Короче, тут такое дело… Будут создавать отдельную боевую группу на базе нашего полка и пошлют на полгода в Сирию. Зарплата — тридцать тысяч, плюс каждый день будут выдавать российские армейские сухпайки горные, там пять шоколадок, прикинь?
— Да? Ничего себе… Классно, конечно, но там эти чурки совсем безбашенные.
— Вадик, короче, я тебе это не просто так говорю, там связисты тоже нужны. Мы с Рикошетом уже записались.
— Да ну на хуй, я тут что, один останусь?
— Тебя тут одного никто не оставит, ты едешь с нами.
— Ты что, на приколе? Я никуда не поеду. Мне тут страшно, а там… Они головы режут, людей сжигают. Я только туда прилечу — сразу охуею.
— Вадик, братан, да не переживай ты. Уже всё оговорено, ты будешь сидеть на базе в Хмеймиме. Там с окна штаба море Средиземное видно. Как тут будешь сидеть, паять свои рации и на море смотреть. Хмеймим — центральная база всей группировки, там войны вообще нет.
— Да нет, я
