правящим классам пить…
Дурак я, дурак…
Впрочем — дуракам везёт.
Иногда и не на долго.
Я решил дорогу на Московский вокзал спрямить. Очень уж хотелось мне скорее из Нижнего убраться. Почему-то подумал, что через ярмарку ближе мне идти будет.
Так, улица Московская… Вроде, правильно пока иду… Встречных буду спрашивать, как быстрее до вокзала дошагать.
Ярмарка сейчас как в сон погрузилась. Так, отдельные только люди мне встречаются. Какие-то учреждения и работают… Вон, в некоторые и люди ещё ходят. Сразу по шесть человек. Куда это они? Так, на вывеске значится «Контора пароходства 'Надежда»… Хорошее название. На работу, наверное, пошли устраиваться…
Только я мимо дома с этой «Надеждой» прошёл, как внутри его стрелять стали. Минуты ещё не прошло, как шесть человек за дверьми в контору скрылись.
Да, что же это!!! Опять какие-то налётчики? Очередные революционеры-экспроприаторы? Быстрее, быстрее отсюда убираться надо…
Я прибавил ходу.
Как оказалось, вовремя.
По Московской я только метров двести успел бегом да с пробегом удалиться, как из здания конторы пароходства один за другим пятеро выскочили. На ходу они за каким-то лешим в сторону дверей покинутого здания стреляли…
Засада их там поджидала? Они входят все такие красивые, а их — раз…
Одного, скорее всего, на месте положили, а пятеро выбежать из здания сумели…
Пятеро, ведя интенсивный огонь из револьверов, разделились. Двое в мою сторону побежали, трое, слава тебе Господи, сейчас от меня с каждым шагом всё дальше и дальше.
Мля… Мне и одного хватит… С револьвером… Точно, не уеду живым я из этого криминального города, сложу здесь свою головушку. Никакая буза не поможет…
Всё, геройств на сегодня хватит. Лимит подвигов исчерпан.
Я забежал за угол дома и вжался в стену.
Как вы думаете, каков маршрут выбрали налётчики? Да, верно, след в след за мной…
То ли у них в револьверах патроны кончились, а перезарядиться на ходу — тот ещё геморрой, но мимо меня экспроприаторы пробежали — только глазами мазнули, не пристрелили невольного свидетеля. Меня, значит.
Так, а ведь сейчас попаду я под молотки…
Возьмет меня полиция под белы рученьки. Посчитает одним из нападавших на контору пароходства…
Что, делать-то?
— Солдатик… — вдруг откуда-то женский голос меня позвал.
Меня, меня, других солдатиков в пределах видимости здесь не наблюдается.
— Солдатик… — зов повторился.
Так, откуда голос идёт?
Я повертел головой.
А, немного дальше вправо от меня окошко приоткрыто. Из него рука меня манит. Лица хозяйки голоса не видно — освещения в переулке нет, да и дело ближе к вечеру — долгонько я в полиции проваландался.
— Сюда иди…
Пойду, куда мне деваться.
Глава 35
Глава 35 Скорее на вокзал
Мне сейчас надо с улицы на какое-то время убраться. На выстрелы скоро здесь полиция появится, а я — вот он, забирай готовенького.
— Солдатик, ты там не уснул?
Голос молодой. Или, это мне так только кажется?
Заманят сейчас меня куда…
Может, ну его? Рвануть сейчас в сторону вокзала, а если и остановят — я дел никаких не знаю. Ничего не видел, ни в чём не участвовал…
— Идёшь, ты, нет?
Что-то больно настойчиво меня зазывают…
Ладно, подойду. Не затащат же меня с улицы в комнату. На растерзание.
— Ну?
Баба молодая. Скорее, даже девица. Что ей от меня надо? Бледная какая-то. Может, болеет чем?
— Папироской, солдатик, не угостишь?
Мля…
Во какое дело. Папироску ей надо. Я уже неизвестно чего себе надумал. Всё просто оказалось.
Дал папиросу.
— А, огоньку?
Огоньку ей ещё… Что следующее, интересно, попросит…
Может, за хлебушком ей в лавочку сбегать надо? Находился я уже в Нижнем в лавочки…
Дал прикурить.
Девица мне загадочно улыбается, дым неумело пускает.
— Всё?
— Всё.
Тут где-то на церкви колокол зазвонил. В Нижнем их много. Я на секунду голову чуть в сторону от окна отвернул, отвлёкся.
Поднимаю глаза, а окно закрыто. Ну, то, откуда меня рукой манили и закурить просили.
Не понял…
Самое главное, на оконной раме снег не потревожен. Ровненько так его намело, как будто окно и не открывали.
Так, это что, совсем у меня крыша поехала? Слуховые и прочие галлюцинации начались?
Табачным дымком, кстати, попахивает. Сам я не курил. Только, девица эта.
Мистика…
Я никогда ни в какие привидения и прочую чертовщину не верил. Комсомолец всё же. Это девицы у нас в группе хрень всякую друг другу рассказывали. Особенно, когда осенью в колхоз нас посылали на картошку. Соберутся вечером у печки, греются и чушь несусветную перебирают.
Ну, что на такой де дом прежними владельцами наложено проклятие. Сами они после революции сбежали, а особняк свой прокляли. Ночью, если к этому дому подойти, то странные голоса слышны, смех, стоны…
Или, что в метро, опять же ночью, по тоннелю бродят полупрозрачные белые фигуры. Это призраки рабочих, которые при строительстве метро погибли. Было дело, когда станцию строили, в котловане стены и обрушились, двоих землей насмерть завалило…
Так, не о том что-то я думаю…
Надо скорее ноги отсюда уносить.
Тут за закрытым окном что-то белое мелькнуло, меня аж всего передёрнуло от неожиданности, мурашки по спине пробежали.
Скорости, это мне прибавило, не без этого.
Второй уже раз за сегодня я подумал, что дуракам везет. Это когда билет на поезд покупал. Никто по пути на вокзал мною не заинтересовался, полиция предъявить документы не попросила.
До поезда ещё почти час оставался, но далеко удаляться от здания вокзала мне что-то не хотелось. Хотя, его следовало бы подремонтировать…
Наружные стены строения несли на себе следы пуль. Двери в само здание были наскоро приведены в порядок.
— Ну, какая тут у вас война шла? — поинтересовался я у старушки, что торговала пирожками.
Сам я у неё ничего покупать не стал — руки бы ей помыть с мылом не мешало…
— Сормовские и канавинские безобразничали… Пушка у них даже была. Они вокзал и захватили, баррикады строили…
Торговка приняла деньги от мужика, по виду — деревенского. Протянула ему пирожок. Тот прямо на ходу стал от него откусывать.
— Вся торговля у меня тогда встала… — в голосе старушки прорезались нотки недовольства. — Казаки и жандармы их тут усмиряли. Императорский павильон разграбили…
Палец старухи указал мне на богато украшенное снаружи здание. Специалист бы сказал, что возведено оно в стиле академической эклектики с элементами барокко и рококо. Мне же оно показалось просто красивым.
Я покачал головой и отошёл от торговки. Доходили до нас в Японии слухи о беспорядках в России. Вон тут как оказывается, даже с пушками воевали…
Глава 36
Глава 36 Кому можно, а кому и нельзя
Ещё пол часа и я в Санкт-Петербурге…
Ну, почти добрался.
Вроде бы, чего проще — в начале просвещенного и цивилизованного двадцатого века в Российской Империи из пункта А в пункт Б на поезде доехать, а у меня целое приключение получилось. Тут тебе и цирк с конями, и чуть не съели в вареном виде, и революционеры-экспроприаторы…
Куда первым делом демобилизованному солдату при наличии денег в столице податься?
В кабак?
Нет, это не мой путь.
В поисках продажной любви?
Да, тут и искать ничего не надо. Вот, в газете, что сейчас в руках держу, полно объявлений.
«Девушка без прошлого, с безукоризненной репутацией, но не имеющая никаких средств, хочет отдать все, что имеет, тому, кто одолжит ей 200 рублей».
Во… Двести рублей…
«Молодая жизнерадостная девушка хочет поступить к старику в услужение за приличное вознаграждение. Любит жизнь и ее утехи».
К старику… Для утех…
Были объявления и позаковыристей. Не такие прямые.
«Продается светлая, мягкая, красивая и совершенно новая, неподержанная материя специально для мужского костюма. Цена 5 рублей за аршин».
Можно и просто без всяких объявлений в Александровский парк у Народного дома податься. В парке, принадлежащем Санкт-Петербургскому городскому попечительству о народной трезвости, общедоступных дам — хоть косой коси…
Нет, моя дорога, перво-наперво в библиотеку лежит. Надо мне познакомиться с правилами приема в Императорскую Военно-Медицинскую академию. Они в «Больничной газете Боткина» публикуются. Ну, наверное, не только там, но я их ещё до отправки на Дальний Восток как-то в этом еженедельном издании видел. Это, когда ещё в селе Федора на земском фельдшерском пункте квартировал. Тогда мыслей о получении здесь официального высшего медицинского образования у меня ещё не возникало, и я даже смотреть
