введения общественности в заблуждение.
Я могла залезть в сеть Смотрителей и предложить ему дюжину примеров того, как ФБР делает именно это. Но мне нужно было, чтобы он был на моей стороне, и я уважала его этику. Она совпадала с моей.
— У меня есть намерения раскрыть это убийство и привлечь виновного к ответственности. Мы не собираемся никого подставлять или позволять кому-либо оставаться безнаказанным. Вы сможешь с этим жить?
— Принимается. Я собираюсь поговорить с семьей Кабера.
— Могу я встретиться с вами там?
— Да. Я собираюсь быть там к пяти. Не опаздывайте. — Он повесил трубку.
Я направилась к кабинету Алессандро. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ноги на стол и прижав телефон к уху. Я постучала костяшками пальцев по дверному проему. Он подмигнул мне.
— Любовь и поцелуи Майе. Чао!
Он повесил трубку и ухмыльнулся мне.
— Чао?
Я никогда не слышала, чтобы он произносил такое в профессиональной обстановке. Чао было очень неформальным, как приветствие, так и прощание, и произошло оно от слова s'ciào vostro на венецианском диалекте, означающего «Я твой раб». Фраза не подразумевалась буквально, она использовалась скорее, как «Я к вашим услугам», и в основном это говорилось молодым людям, друзьям и семье, тем, кого вы очень хорошо знали.
— Какой смысл в стереотипах, если нельзя использовать их в своих интересах?
— Я так рада это слышать.
— Почему?
— Звонил Уол. Он хочет переговорить с семьей. Кейли, дочь Лусианы, моего возраста. Мне нужен граф.
Весь облик Алессандро изменился. Он убрал ноги со стола и выпрямился в кресле, закинув одну длинную ногу на другую. Его поза приобрела элегантность. Выражение лица стало учтивым. Он выглядел светским, слегка пресыщенным, но таким же потрясающе красивым.
— Это тот граф, которого вы искали? — Налет легкого итальянского акцента покрыл его слова, как глянцевый лак.
— Да. Это тот самый парень.
— И что получит этот скромный граф, если пойдет с тобой? — Его голос был подобен бархату.
— Удовлетворение от хорошо выполненной работы?
— Я думал о чем-то более существенном.
— Например, о чем?
— Как только это закончится, мы уедем в отпуск на побережье. Мне все равно куда именно, главное, чтобы была чистая голубая вода и жаркая погода. Никаких встреч, никаких назначений, никакого телефона.
Я понимала, о чем он просил. Независимо от того, выживет Линус или нет, мы сделаем это, потому что это касается только нас.
— Сделаем. Ты примешь поцелуй в качестве первоначального взноса?
— Я был бы дураком, если бы отказался.
Я подошла и наклонилась. Мои губы коснулись его губ. Я начала осторожно и нежно, скорее поддразнивая, чем обещая, просто намекая на грядущие события. Его рот открылся. Я перехватила его дыхание, и мой язык слегка коснулся его языка. Его рука скользнула в мои волосы, и он поцеловал меня в ответ, голодный, но наслаждающийся каждым мгновением. Мы целовались, пока мир стоял на месте, и когда, наконец, мы прервались, чтобы глотнуть воздуха, мне пришлось остановить себя, чтобы не потянуться за его одеждой.
Граф Сагредо одарил меня ослепительной улыбкой.
— Я к твоим услугам, tesoro mio.
Лусиана Кабера с дочерью жили в Ривер-Оукс, менее чем в десяти минутах ходьбы от Линуса, в особняке стоимостью семь миллионов долларов. Дом площадью 8500 квадратных футов располагался посреди ухоженного акра и был построен в том, что Алессандро начал называть европейским стилем Хьюстона, имея в виду, что это был псевдосредиземноморский, бежевый, оштукатуренный дом с колоннадой и необъяснимой круглой башенкой из коричневого камня, которая ни с чем другим не сочеталась.
Алессандро поморщился, когда мы подъехали к дому и припарковали «Носорог» за стереотипным черным внедорожником с федеральными номерами. «Носорог» был специальным проектом бабули Фриды, бронированным внедорожником на заказ, который она создала с нуля. Это был самый безопасный автомобиль, который у нас был, и он не выглядел милитаризованным.
— Сноб.
Он бросил на меня страдальческий взгляд.
— Каталина, зачем здесь башенка? Они ожидают армию средневековых рыцарей и требушетов?
— Никогда не знаешь наверняка, — сказала я ему.
— Это тосканская колоннада, прерываемая шотландской башенкой с окнами в стиле Тюдоров.
— Ты можешь взять меня за руку. Я проведу тебя внутрь, пока ты отводишь глаза.
— В этом нет необходимости.
Зазвонил мой телефон.
— Корнелиус, — сказала я Алессандро и включила телефон на громкую связь.
— Ты была права, — сказал Корнелиус. — Недавно. Меньше двадцати четырех часов.
Черт возьми. Я надеялась, что ошибалась.
— Большое тебе спасибо.
— Конечно. В любое время.
Я попрощалась и повесила трубку.
Алессандро смотрел на меня.
— Ты помнишь щетку, которую я вытащила из сумочки Лусианы? Я отдала ее Корнелиусу. Он отвел Гаса с щеткой в дом Линуса и с Гасом проверил подписи ароматов. Аромат Лусианы был во дворе и в доме, и он был свежий. Как Спикер, она имела беспрецедентный доступ к Смотрителю. Вероятно, у них было много конфиденциальных встреч. Он мог добавить ее в качестве исключения в свою систему безопасности.
— Когда ты поняла?
— Я не поняла, у меня было предчувствие.
Алессандро погрозил мне пальцами.
— Колдовство.
— Нет, инстинкты. Как только Леон позвонил и сказал, что протоколы осады были активны, но тел там нет, я поняла что, либо нападения не было, либо нападавший вышел невредимым. Лусиана и Линус, одна атака за другой. Это казалось странно случайным. Я не подозревала ее, но это казалось неправильным, поэтому я захотела все проверить.
Он, казалось, не удивился. Почему он не удивился?
— Алессандро, у тебя, похоже, что-то есть.
— Да.
— Что у тебя есть?
— Ты хочешь это увидеть?
— Алессандро!
Алессандро элегантным жестом достал свой телефон и протянул его мне. Электронное письмо от кого-то по имени доктор Джордано.
— Кто такой доктор Джордано?
Алессандро кивнул в сторону улицы.
— Нейрохирург на пенсии. Последние тридцать лет он живет через два дома от Линуса.
— Я не помню Дом Джордано.
— А его и нет. Док не является пользователем магии. Он богатый старик, который большую часть своей жизни очень усердно работал, чтобы жить по этому адресу. Они с Линусом дружны. Я болтал с ним несколько раз.
Это меня не удивило. Алессандро обладал сверхъестественной способностью вызывать симпатию у людей, вообще ничего не делая. Он входил в комнату, полную незнакомцев, и через тридцать секунд они начинали рассказывать ему истории своей жизни.
Ему также явно нравилось затягивать это разоблачение.
— Выкладывай, — потребовала я.
— Каждый день, как по часам, в девять утра и девять вечера Док выгуливает своих собак. Он помнит, что видел Лусиану Каберу, идущую от дома Линуса к своему дому чуть позже 9 вечера в воскресенье.
