Муж поцеловал меня в шею и замер, позволив меня немного привыкнуть к боли. Мне хотелось плакать, но я упрямо жмурилась. Не хотела показывать свою слабость. Я сильная. Я переживу и эту боль. Смогу. Но было очень больно. И я даже не могла описать эту боль. Низ живота просто разрывало, как и между ног невыносимо жгло… Но я терпела.
Абрам обхватил меня крепче, а потом стал медленно двигаться во мне. Он смотрел прямо мне в глаза, и мне казалось, что я медленно тонула в его синих омутах. Его рот приоткрылся и тихий стон сорвался с его губ. Ему было со мной хорошо? Ему нравилась я? От этой мысли мне вдруг стало легко. Будто этого я и хотела.
А мне вот было нехорошо. Боли уже не было, но дискомфорт остался. Но было уже терпимо.
Абрам стал быстрее и грубее входить меня, и я уже не смогла сдержать болезненные стоны, но моя мука длилась недолго: несколько толчков, и Абрам замер. Я тоже не шевелилась, ощущая, как его семя заполняет меня.
Через секунду муж отстранился от меня и лег на постель. Больше он ко мне не притрагивался.
— В следующий раз не будет так больно. А теперь спи. Завтра рано уедем.
Уснуть мне сразу не удалось, но и Абрам тоже не сразу уснул. Каждый думал о своем, но не спешили делиться своими мыслями. Я же думала о нас. О себе. О нем. И о том, что будет дальше? Мы стали близки по закону и в постели, а вот что насчет души? К чему приведет наш брак? Мы так и останемся друг другу чужими? Будем ли мы любить друг друга? А существует ли вообще любовь? Но самое главное, что тревожило меня — это моя судьба. Не закончу ли я так же, как и Бланка? Это пугало меня больше всего. Правда.
С этой мыслью я и уснула…
Разбудил меня Абрам рано, я сходила в душ, мы позавтракали, а потом наступило время уезжать.
— Я могу попрощаться с Паулиной? Мы можем съездить в больницу? — спросила я мужа, когда мы еще спускались по лестнице. Я минут двадцать боролась с собой, но все же победила свое непонятное смущение, страх и стеснение и задала свой вопрос.
Абрам шел чуть впереди меня, но обернулся.
— Зачем? — муж хмурился, будто не понимая, сути моей просьбы.
— Она моя подруга… — мой запал немного угас, но я все же пыталась идти до конца, пусть и не победного. — Я хочу попрощаться с ней. Вдруг я больше никогда ее не увижу…
Абрам все еще хмурился, будто совершенно точно считал мою идею бредом.
— Нет, мы опаздываем. И я не хочу, чтобы ты с ней продолжала общение. Понятно?
Что? Что он сказал?! Я замерла. Он не мог такого сказать. Зачем он делал это? Неужели он такой же, как и все мужчины? Мы женаты всего лишь один день, а уже ограничивает меня? Что же будет дальше? Вдруг Абрам стал не моим спасением, а моей погибелью?
— Абрам, прошу… Пожалуйста.
— Я сказал нет, — Абрам тоже остановился и шагнул ко мне, пройдя несколько ступенек. — Еще вопросы?
Я кивнула. Были вопросы! Еще как!
— Почему? Она мой единственный близкий человек, у меня больше никого нет…
Видимо, я сказала что-то не то. Потому что в голубых глазах Абрама блеснула ярость, муж схватил меня за плечо и с силой прижал к стене. Я несильно ударилась и вскрикнула.
— Ты что… — испуганно прошептала я. Я не понимала, почему он так реагировал? Почему так себя вел? Почему злился?
— Ты теперь моя жена, теперь ты принадлежишь только мне. И близкий человек у тебя только один. Поняла?
— Да… — испуганно прошептала я. Ну почему же он злился?!
— И я не хочу, чтобы Паулина была в твоей жизни. Она плохо на тебя влияет. А теперь пошли.
Абрам
Он не хотел, чтобы она с кем-то общалась. Сейчас Абрам никому не доверял. Даже брату. Даже Нику. Его звериное чутье подсказывало: что-то грядёт. Что-то очень нехорошее. И против Абрама. Он давно понял, что мешает. Мешает совету, мешает другим генералам. А иногда даже своему брату. Но насчет последнего Абраму могло просто казаться. Может, это просто говорит его паранойя?
Но пусть будет так. Теперь Абрам взял ответственность за эту девушку, которая сейчас стояла перед ним. Дрожала и боялась. Пусть пока будет так. Но лучше сейчас он перегнет палку в опеке над ней, чем потом пострадает.
Она нравилась ему. Не больше внешне, больше внутренне. Она была такой наивной и невинной. Такой чистой девочкой, которая жила в грязи. А Абрам понял, что хочет ее. Вот так просто. Раз и захотел. Она сопротивлялась. Но все равно стала его. Овладевать ее сладким, нежным телом было невероятно. Ему хотелось еще и еще. Но Абрам успеет вкусить ее. Самое главное сейчас — защитить ее. А в своих и ее чувствах он разберется позже. Самое главное сейчас защитить ее от возможной угрозы. Сегодня она уже его жена. Дальше… А дальше он разберется. Он мог бы уйти с военной службы. Керри родила бы ему ребенка, возможно, даже несколько малышей…
Но сейчас он срывался на ней, ругал, злился, хотя она не была причиной его ярости. Его злило, бесило, что он не мог поймать крысу, которая плела против него плохие замыслы. Он не боялся. Просто злился. Но скоро, он надеялся, все наладится. Тогда он уже разберется с женой. И он не жалел, что тогда принял то спонтанное решение — жениться на ней.
Он спрячет ее, она будет только с ним рядом: никаких друзей, никаких подруг. Пусть она обижается, но Абрам так заботился о ней.
Он взял жену за руку.
— Пойдем, — и повел ее на улицу, где их уже ждали.
27
Керри
Как только мы вышли из здания, то Абрам тут же притормозил, но потом так же уверенно продолжил свой путь. Я нахмурилась, потому что не поняла причину этой заминки, но, когда мы спустились с крыльца, я все осознала. Возле машины, на которой мы поедем, стоял губернатор. И Абрам явно был не рад видеть своего брата. Это я поняла по тому, как сильно он сжал мои пальцы.
— Брат, — первый заговорил Аврам, когда мы подошли. На меня мужчина принципиально не смотрел, будто меня и вовсе здесь не было. Я проглотила эту обиду. Пусть. Но Абраму это явно не понравилось.
— Мы спешим. Говори, что хотел.
Он вроде бы и не грубил, но… Пренебрежение сквозило в голосе Абрама. И Аврам это почувствовал. Привычный румянец вновь окрасил мужское лицо, и губернатор быстро оглянулся вокруг, будто боялся, что кто-то может увидеть эту сцену. Но свидетель все же был — это я.
Но, видимо, мужчина даже не считал меня за человека, лишь за мошку.
— Я поеду с вами, — все же ответил губернатор, складывая руки на груди. И только сейчас я поняла, что именно смущает меня в образе Аврама. Он был губернатором. Властителем огромных земель. Но стоило рядом появиться его брату, как тут же весь его авторитет камнем катился вниз. Абрам легко мог заткнуть, перебить или переспорить Аврама. И муж совсем не боялся этого делать. Не стеснялся ни статуса Аврама, ни окружающих, которые могли бы наблюдать за позором губернатора. А то, что это позор, был понятно по реакции Аврама. Его унижало такое поведение Абрама. И одновременно бесило, потому что Абрам был всего лишь командиром, а Аврам губернатором. Не знаю, специально или нет, но каждый раз Абрам понижал статус Аврама.
