— Смотри на столб свой, — орал Дагон прямо в ухо, — Где сила?!
И я смотрел. Выжигал взглядом все эти секции с мерами, учился чувствовать силу.
Сила — основа всего.
Небо определяет меру в зависимости от силы. Но вот эту самую силу каждый получает по своей воле.
Тенебра со своей Бездной — вне системы. Они пользуются чистой силой, это их благо и проклятье.
Все остальные миры Регнума получают меры от Неба. Таков порядок, и это тоже благо. И проклятие.
Чтобы личный путь был чётким, надо тренироваться. Вкладывать силу ежедневно в свои навыки. И стараться сделать чуть больше, чем можешь.
Тогда мера поднимается. Потихоньку, ступень за ступенью, Небо поощряет успехи.
Барьеры, которые так ненавидят демоны, не дают системе и законам рассыпаться. Чтобы обрести больше силы, слабые должны к этому стремиться, доказывая, что достойны. А сильные, чтобы не потерять меру, должны бояться нарушить законы.
Потому барьеры и кажутся непреодолимыми. Чтобы было ясно — законы Неба превыше всего.
Всё это вбивал в меня Дагон. Хали в основном помалкивала, потому что её голос возбуждал демона, и это приводило к очередной потасовке.
— У тебя есть всё, — рычал Дагон, — Дух, воля, сила. Ты, червь, сильнее всех вокруг. И не боишься показать силу.
— Не боюсь…
Я вспомнил про историю с пауками. Да уж, большая сила не всегда является спасением.
— Не о том думаешь. То, что у тебя мозгов нет, от силы не зависит.
В очередной раз я заехал ему по морде. Только что восстановленная оградка разлетелась…
Через несколько минут Дагон, сплюнув зуб, продолжил:
— Ты же решаешь, скрывать силу или нет. Это твой выбор!
Выбор. Опять это слово.
И Дагон пояснил, что у человека в Инфериоре действительно очень много силы. Не зря он — высшая мера.
Человек создан для выбора не только перед барьером. Выбор — это не только развилка между Небом и Бездной. Жизнь в Инфериоре — тоже выбор.
* * *
— Наконец-то, — сказал Дагон на четвёртый день, когда я стал зверем.
«Не может быть!» — изумление Хали едва не выбило меня из состояния.
С моего лица струился пот, всё тело дрожало от напряжения. Я понимал, что всё ещё человек, но усилием воли отделил часть своей меры и спустил вниз. Пока дотянулся до седьмой ступени, но это было невообразимое достижение.
Именно обратное преодоление барьера между мерами зверя и человека требовало столько сил. Считалось, что это невозможно.
«Именно так и считается», — продолжала удивляться Халиэль, — «О, Небо, что я ещё не знаю о демонах?»
Крылатый извращенец был тут как тут, и не забыл намекнуть ангелу, со всеми пахабными рывками, что «она о нём ещё много чего не знает».
— Дерьмо нулячье, — вырвалось у меня, — У неё же нет тела ещё.
— А это мои проблемы, червь, — осклабился демон.
Мы все эти дни раз за разом поднимались наверх. Я — по склону, а сраный демон по воздуху.
Поднимались, чтобы дойти до этих склизких амфибий и проверять на них, что они видят. То, как твари срывались в атаку, лишь подтверждало — они видели зверя.
И это было удивительно. Я видел две точки — человека и зверя. Человек был основанием, а зверь — иллюзией.
— Кто сможет разглядеть обман?
— Сильный человек… Может быть, зависит от тебя, червь. Будешь оттачивать навык, будет легче. Старайся крутиться среди дичи.
— А моё обнуление…
— Это магия совсем другой природы. Там ты ноль сраный, и это реально. Тут ты зверь… но человек.
Разницу я вполне ощущал на себе. Чтобы выбраться из нулей обратно в свою меру, мне приходилось напрягаться до максимума, карабкаясь вверх. А сейчас приходилось с тем же усилием удерживать иллюзию зверя, чтобы не сорваться обратно в меру человека.
* * *
Демон выполнил своё обещание. Больше меня ничего не держало.
Мы стояли перед той пропастью, где случилась первая наша встреча. Помнится, это тоже была драка.
Перед уходом я все же спросил…
— Червь, да ты меру попутал, — изумился Дагон.
— Я хочу знать всё.
— Попробуешь залезть к Апепу в разум — исчезнешь, будто не было тебя в истории.
— Но ты же здесь…
— Хрен с тобой, человек. Апеп — такой же разумный, как и мы с тобой. Как боги.
Мои брови подпрыгнули вверх.
— Но это разум невероятно сильного существа. Я не знаю, червь, как Абсолют, наверное… с ним я никогда не говорил.
— Я говорил…
— Ну, так и молодец. Влезешь в разум Апепу, передавай привет. За мою историю не знаю никого, кто бы оттуда возвращался.
— Ты же здесь, — снова повторил я.
— Катись уже отсюда, червяк безмозглый, — демон оскалился, поморщившись, — И забудь всё, что видел.
— Спасибо, Дагон.
— Спасибо твоё не трахнешь, червь! — рыкнул демон и скрылся в темноте.
«А я только захотела отблагодарить. Вот же противное отродье!»
— А тебя, Плётка, всегда жду в гости, — послышался трубный крик, расходясь эхом по пещере.
«Грязный извращенец!»
Я усмехнулся и пополз по стене обратно.
* * *
В пещере тварей было не меньше, чем раньше. Откуда они приползали, не знаю, но я справлялся с ними без особого труда.
Стало заметно, как быстро восстанавливались мои раны. Не проходило и полминуты между очередной стычкой, как все мелкие порезы зарастали.
Потом снова плавание по затопленному коридору…
Перед входом никого не было. Более того, как бы далеко не кидал я сканер, в толще воды никто не откликался.
Духи озера, судя по всему, сами решали, кода им появляться.
Я осторожно всплыл, натягивая на себя маскировку духа и воды. Скрыть присутствие меры после тренировок с Дагоном оказалось просто.
«Да, Марк, ты заметно продвинулся в этом».
Вокруг царила ночь. На берегу огнями факелов и фонарей горела деревня Ползучих Змей. По бревенчатой набережной бродили какие-то тени с алебардами. Стражники.
Ничего не изменилось. Вдалеке виднелись палатки военного лагеря, некоторые казались в ночи огромными фонарями. Там же горели костры.
«Марк, что ты хочешь делать?» — спросила Хали, когда я вдруг поплыл в другую сторону.
— Сейчас увидишь.
