Альфа северного клана стоял ко мне лицом. Спокойный, сосредоточенный. Это было заметно по его фигуре. Огромной, в темном костюме на котором белым пятном выделялась рубашка.
Еще несколько аккордов и Снор сделал первый шаг, ступив на дорожку. И я последовала за ним.
Мы шли под музыку. Старый оборотень смог подстроить мой шаг под свой, чеканный, четкий. И наверное, со стороны могло бы показаться, что мы репетировали этот проход. Но нет. Все получилось по наитию.
Оборотни стояли вокруг, словно живая стена из светящихся в предвкушении глаз, оскаленных улыбок, пристальных взоров. Мое обоняние и слух усилились в разы. Казалось, я чувствую, как воздух, помимо ароматов воска и ладана, пронизан тонкими запахами цветов и шерсти. Видимо, слишком много было для храма этих существ, к которым я принадлежала, пусть и частично.
К алтарю шли целую вечностью. Снор смотрел прямо перед собой и, не сомневаюсь, видел он только своего альфу. Да и я невольно ощутила это притяжение и мощь лорда Оберона. Сейчас он просто излучал их. Его сила наполнила храм. Казалось, ей мало места здесь. И я впервые ощутила, как что-то во мне отзывается на короткий, никому не слышный, призыв. Так альфа призывает членов своей стаи. И так именно сегодня, именно сейчас, он звал одну меня.
И я услышала.
Зов походил на тихий вой. Перед глазами встала картина темной ночи. Высокий холм с черными силуэтами деревьев. Желтая луна, огромная и яркая, освещавшая блестящий снег, казавшийся просто золотым песком. И волк, запрокинувший голову к небу, то ли плачущий, то ли зовущий.
«Элейн!» - прозвучало в голове совсем тихое, но четкое. Я даже вздрогнула, осознав, что это Бренн позвал меня в своих мыслях. И невольно холодок пробежал по спине.
Наша кровь, действительно, нас связала. И вот он, первый признак этой связи. А я-то думала… А я надеялась…
Снор подвел меня к алтарю и отпустив руку, отступил на сторону невесты, где уже стояло несколько женщин-оборотниц. За спиной лорда Оберона, конечно же, были его приближенные. Рыжего побратима увидела первым. Да и как не разглядишь такую яркую шевелюру, как у Ауда?
Встав рядом с Бренном, посмотрела на храмовника, стоявшего по другую сторону алтаря. Успела отметить и брачные браслеты, лежавшие на бархатной подушке. К слову говоря, очень красивые.
Сам храмовник был стар. Седые, цвета зимней луны, волосы рассыпаны по плечам, на которых, помимо храмового одеяния наброшена белая шкура, как знак причастности старика к стае лорда Оберона. Серебряное одеяние походило на широкий халат с не менее широкими рукавами.
- Лорд Оберон. – Голос у старика оказался густым и низким. Стоило ему заговорить, как мгновенно стихли все шепотки и храм погрузился в тишину.
- Леди Нортон! – продолжил оборотень.
Невольно ощутила, как напряглась спина. Я все еще никак не могла выбросить из головы новость о том, что услышала зов альфы, когда храмовник продолжил:
- Сегодня, в этот торжественный для всех день, мне выпала честь соединить лорда Бренна Оберона, альфу северного клана и главу Лунного замка, и девицу, Элейн Нортон, как истинную пару. – Пауза, за время которой сердце пропустило удар. А в голове снова зазвучало отвлекающее от речи старика: «Элейн!».
- Соединить священными узами брака, - продолжил храмовник, а я на миг прикрыла глаза и все звуки словно поплыли прочь. Старик продолжал говорить, но я слышала только зов альфы. Голос, чуть хриплый, взволнованный, пробивающийся ко мне, словно через толщу воды, но определенно его зов.
«Элейн!» - прямо в ухо, будто Оберон стоял рядом, прижавшись тесно, наклонившись к самому моему лицу. И это несмотря на то, что нас отделял, пусть всего шаг, и при этом Бренн совершенно точно молчал. Был нем как рыба и смотрел не на меня. Казалось, альфу интересовал обряд, как ничто другое. И все внимали словам старого храмовника с золотыми глазами.
- Чтобы жить и защищать свою пару. Чтобы разделить горести и радости, светлые и темные дни. Чтобы продлить славный род и возвысится под знаком Луны, - услышала слова старика.
Бренн кивнул, ответив отрывистое: «Да!» - а я поняла, что пропустила нечто важное. И что церемония проходит намного быстрее, чем должна. На своем веку я побывала на одной свадьбе. Храмовник там говорил свои речи так долго, что многие опасались уснуть стоя на ногах. А тут раз-два и все пришли к одному, финальному исходу. Впрочем, затяжной обряд вряд ли спас бы меня от неминуемой участи.
- И вы, девица Нортон, - обратился ко мне старик, - клянетесь хранить верность, разделить горести и радости, светлые и темные дни.. – далее он повторялся. Я почти не слушала, глядя на браслет в руке Оберона. Узкий, как раз на мою руку. Больше похожий на оковы, чем на символ любви. Но что поделать. У оборотней были браслеты. Люди в этом плане мне нравились больше. Они просто надевали на палец кольцо, обмениваясь тонкими ободками, как свидетельством брака.
Возможно, разница был в том, что для оборотня это на всегда, на всю жизнь, если один из пары не умирает раньше срока. А люди с легкостью выбрасывали старые кольца, разрывая прежние отношения. Находили для себя новую пару, и снова давали клятвы и обещания, которым нет веры.
По воцарившейся тишине, поняла, что все собравшиеся ждут моего ответа. Старик храмовник смотрел пристально и его глаза мерцали в свете свечей.
Я медлила. Язык просто отказывался поворачиваться, а губы – произносить короткое, нежеланное, да. А затем в голове прозвучало:
«Элейн! Ответь!»
Отчаянно поджав губы, кивнула. Прохрипела тихое: «Да» - и потянулась к своему браслету, который должна буду надеть на широкое запястье оборотня.
- Обменяйтесь символами любви, - чуть наклонившись к нам, пропел храмовник.
Я первая подняла руку, обнажила запястье, ощутив почти сразу, как на нем защелкнулась пасть браслета. Кожу обожгло холодом металла и прикосновением горячей ладони Бренна. Альфа не удержавшись, коснулся моей руки, обхватил ее, словно опасаясь, что убегу.
- Ваша очередь, - напомнил мне старик и я подняла взгляд, уверенная в том, что Оберон прекрасно видит мое лицо и вуаль для его взора не помеха.
Альфа с готовностью предложил свою руку, и я неумело, дрожащими пальцами, замкнула мужской брачный браслет на его запястье.
- Во имя Луны и Матери Плодородия, теперь вы являетесь мужем и женой, - произнес храмовник.
Во рту стало сухо. Сама не знаю, как устояла, не отпрянула назад, когда под слова старого оборотня, Бренн Оберон, альфа северного клана, поднял мою вуаль и наклонившись ко мне, легко коснулся губами моих губ.
Но не поцелуй пугал меня. А то, что должно будет последовать за ним.
Никто не проронил ни слова, пока мой муж осторожно откинул вуаль, обнажая мою шею. Только на теле каждый волосок поднялся дыбом и, кажется, на моих руках так невовремя пробилась шерсть, свидетельствовавшая о том, что я боюсь того, что случится.
