Его карие красивые глаза смотрели неотрывно. Пристально. Я дышала громко, неосознанно повернула голову так, чтобы нам было легче поцеловаться. Ведь до его губ остались считанные дюймы. Сердце колотилось в моей груди, ровно как и в его массивной, спрятанной под кипенно-белой рубашкой.
— Зачем ты приехала? — слова Кристофера ударили по нервам.
И я растерялась, не поняла вопроса.
— Зачем? — переспросила, всё так же глядя на его губы.
Поцеловать самой? Нет! Даже если он ответит мне, шансы на обоюдные чувства слишком малы. Он меня недолюбливает. Оно и понятно, Кристофер не хотел мне помогать, но обязательства перед опекунской ассоциацией его заставили это сделать.
— Не строй из себя дурочку, ты знаешь, о чем я… — Небритые щеки Бофта с легкой щетиной, отросшей за день, так и притягивали. Хотелось коснуться, провести рукой. Но вместо этого переступила с ноги на ногу и всё-таки попыталась выскользнуть из угла, в который он меня загнал. Буквально.
— Пусти! Я-я не понимаю, о чем ты!
Взялась рукой за его руку, хотела лишь отодвинуть её в сторону. Но ощутила под пальцами стальные мышцы Криса и немного испугалась. Напряжение опекуна чувствовалось даже визуально. А теперь еще и кожей.
— Я прекрасно читаю людей, — шепчет он мне на ушко. Вздрагиваю из-за этого. — Ты заявилась в Париж уж точно не языки учить, и у тебя липовая туристическая виза. Как тебя вообще пропустили?
— Она не липовая! — воскликнула я. — О-она всего лишь истекла! Наверное…
— А есть разница?
— Конечно! — Зачем-то повысила голос. — У-у меня украли документы, поэтому до выяснения причин не смогут депортировать, потому что не знают куда.
— Ага, значит, ты всё просчитала? — его слова бьют больно. Вот зачем я это сказала? Зачем?!
— Я-я…
— Быстро признавайся, что ты натворила? И зачем тебе новые чистые документы? — взгляд моего опекуна стал острее и злее. — Ты убила человека? Украла деньги? Что?!
— Нет же! Я скрываюсь!
— От кого? — его голос звучит до противного неприятно. — От закона? Мошенница?
— От Рэнсома! Моего спонсора... Я-я манекенщица, моя прежняя опекун, Линда, сдала меня в модельное агентство и, не глядя, подписала договор на пять лет. А он-он…
— Что, неужели он попытался уложить тебя в постель? — Ехидная улыбочка Кристофера почти убила. Почти. Последняя надежда на его понимание растаяла, как снег по весне. Сердце перевернулось в груди от слышимого в его голосе цинизма. — Подумаешь, велика потеря. Приняла бы противозачаточные и вообще никаких проблем.
— Да что ты знаешь?! — сорвалась на крик. Эмоции зашкалили, и я с силой толкнула его руку. — Ты его видел? Ты его знаешь? Знаешь, что он хотел со мной сделать?! Сам попользовать, а как надоем, пустить по кругу друзей и партнеров ради своих каких-то целей!
— Вау, поздравляю, вот ты и попала во взрослый мир, детка, — Кристофер хоть и сказал гадость, но все равно отступил и сделал шаг назад. — И именно поэтому тебе нужно было обыграть свою смерть здесь, в Париже? Думаешь, у меня нет связей, если я американец?
— Я-я…
— Что, ты? Глупая ты. Правильно, что манекенщица. Любой знакомый объявится, и твоя сказочка расклеится. А ты пойдешь за решетку. И не одна.
Всё, на этом мое самообладание дало сбой, и я горько заплакала. Безвыходная ситуация давила тяжким грузом, и я не знала, как выпутаться из этого лабиринта. Совсем! За что? Господи, что я такого в жизни сделала, что все меня или бросают, как мама, или хотят использовать?! За что?!
— Ладно, пошли домой, — бросил Кристофер, смягчившись, — вначале поедим, а потом придумаем, что будем делать дальше.
С этими словами он приобнял меня за плечи и притянул к себе. На секунду мне показалось, будто Крис облегченно выдохнул. Но мне в таком состоянии, если не нервного припадка, то близкого к истерике, было очень сложно судить. Очень.
Не удержалась и обняла его руками, а после дала волю слезам.
Удивительно ли. Но опекун обнял меня в ответ и даже поглаживал рукой по спине, пока я наконец не успокоилась. А его следующие слова вселили наконец надежду на светлое будущее:
— Твои документы у меня, Дилан в курсе. Опекунство подпишу. Извини, мне нужно было убедиться, что ты никак не связана ни с торговцами людьми, ни с Рэнсомом Донни, а так же не собиралась специально терять документы.
— Но я действительно не пыталась. Я просто не смогла усидеть дома, стены на меня давили, вышла, чтобы поменять деньги и купить сим-карту.
С этими словами я отстранилась от него и потянулась рукой к куртке, которая сейчас висела на стуле.
— Вот, все мои сбережения, до которых сумела добраться перед спешным отъездом. Я-я же должна тебе денег за штраф? Сколько?
— Нисколько, это подарок, — удивил Бофт и в кое-то веке улыбнулся. Действительно, улыбнулся. Лучики морщинок положили начало очень даже обаятельной улыбки на таком суровом лице.
— Пойдем домой, — повторился он. Снял куртку со спинки стула и подал мне, чтобы я её одела. — Там сегодня холодно, лучше застегнись и одень капюшон.
— Как скажешь, — перечить не стала. И слегка улыбнулась в ответ.
Эпилог
Вот уж никогда бы не подумала, что у Кристофера будет черный мерседес «Майбах». Когда я подошла к тачке, то невольно изумилась, оглядывая машину со всех сторон. Да она же стоит как половина квартиры, которую он, возможно, и не арендует вовсе.
— Скажи, ты ограбил банк? — пошутила я.
Вот уж не ожидала, но Бофт реально рассмеялся:
— Считай, это часть моего наследства.
Большего говорить не стал. Ну и ладно, не моё это дело. Зато теперь стало понятно, почему Дилан навязал ему меня и мой штраф. Бофту наверняка ничего не стоит выплатить десять моих штрафов. Но с другой стороны, это целиком и полностью мои проблемы, поэтому не следует так думать. Вредные мысли.
— Что? Увидела тачку и сразу поменяла ко мне отношение? — С этими словами он открыл предо мной переднюю дверцу, подгоняя: — Садись, поехали.
