Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Брак состоялся, пошли дети, а с ними – и многие несчастья английского двора. Екатерина была психически здорова, а вот ее детей, внуков душевнобольного Карла, поражали душевные болезни. Это обстоятельство тяжело сказалось во второй половине XV века во время войны Роз, потому что последний Ланкастер, Генрих VI, сын Генриха и Екатерины, был как раз душевнобольным.
Казалось бы, Генрих V – счастливый завоеватель. Но в жизни, как видим, все сложнее. Не так просто сдавалась Франция. Даже самые маленькие крепости оказывали сильное сопротивление. Французы говорили, что не хотят (хроники так и пишут: «не хотим») становиться англичанами. Почему? Но ведь и по сей день этническая самоидентичность – животрепещущий вопрос. А тут она только возникала, только-только появлялось чувство единой общности, и принадлежность к ней была очень важна, являлась гарантом безопасности. Англичане – отдельно, французы – отдельно, а когда-то их королевские дворы были очень сильно переплетены.
Генрих выходит из себя из-за того, что французы сопротивляются, он окончательно теряет рыцарский облик. Маленький городишко Мой не сдается, стоит насмерть. Комендант там – гасконец-рыцарь. Гасконцев и французы-то не жаловали, тем более англичане: безобразники, хулиганы, говорили про них. Генрих, уже официальный наследник французской короны, привез к стенам городка безумного Карла VI, и тот просил защитников города подчиниться их законному правителю, его «возлюбленному сыну» (по договору в Труа, Генрих именовался сыном Карла). А гасконец не сдается. Когда все-таки пала эта крепость, Генрих приказал заковать коменданта в железную клетку (это рыцаря-то!) и возить для назидания по городам северной Франции.
Таким образом, идеализация Генриха – это работа потомков, в реальной жизни все смешано – светлое и темное, доброе и злое, героизм и жестокость, любовь и коварство.
Не для того чтобы оправдывать Генриха, а правды ради скажу, что в реальной жизни нарушения рыцарских установлений начались давно. Времена Роланда прошли. Рыцарские идеалы переживают кризис, но они тем не менее никем не отменены, и потому для недругов и недоброжелателей английского короля история с комендантом-гасконцем – прекрасный повод бросить в него камень, осудить, создать враждебное общественное мнение.
При французском дворе говорили о жестокости англичан, о том, что их правители чуть ли не монстры. Это звучит даже в официальной французской хронике. Конечно же мнение предвзятое, но распространенное. «Никогда не будем отдавать наших принцесс замуж в Англию», – так говорили французы и до Генриха V. При нем эти настроения вспыхивают с новой силой – англичане «жестоки, как звери». А в самом конце Столетней войны появляется такая молва: англичане – не люди, под одеждой они прячут хвосты. Об этом пишет хронист Жуанвиль.
И все-таки поначалу Генрих чувствовал себя окрыленным. Ведь совсем скоро умрет безумец Карл VI, и он объединит две короны. Почти трехсотлетний спор – будут эти земли вместе или нет – почти окончен. Теперь, и Генрих в этом уверен, это вопрос самого ближайшего времени. И он совершил этот подвиг во имя родины.
А что же родина? В Англии зреет почва для будущей войны Роз, которая разразится в 1455 году и продлится 30 лет до 1485 года. Это была война кланов английской знати – Йорков и Ланкастеров. Но откуда взялись недовольные? Победитель щедро раздает земли, пришел желанный реванш – Франция покорена, скоро она станет частью Англии. Не об этом ли мечтали их предки?
И действительно поначалу страна ликовала: повсюду проходят пышные шествия, молебны. Но потом наступают будни. Покорение Севера идет очень тяжело, Франция яростно сопротивляется. Что и говорить – будни всегда разочаровывают. Например, монастырь Мон Сен-Мишель, расположенный у самых берегов Нормандии, не сдавался 25 лет. Небольшой гарнизон, всего несколько десятков человек, зная, что Нормандия оккупирована, жил и сопротивлялся, не признавая договор в Труа, отказываясь присягать королю Генриху и после смерти Карла VI. Таких случаев было немало, и это мучило Генриха V. Огромная часть Франции была не в его руках. На Юго-Западе засел сын безумного Карла VI, будущий дофин Жанны д’Арк и победитель в Столетней войне. Этот человек войдет в историю как Карл VII Победитель.
Договором в Труа он был обойден, его права забыты. При дворах пустили слух, что он не родной сын безумца, что его мать Изабелла Баварская была беспутной женщиной. Он выглядел жалким и никогда не надеялся стать королем. А потом случилось непредвиденное – умер молодой Генрих V. Внезапно, вдруг. Это случилось в 1422 году.
Как такое могло произойти? Войско осаждало очередную крепость, двигаясь к юго-западу. Стояла дикая жара, характерная для южной Франции, начались желудочные заболевания. Предположительно, он умер от какой-то эпидемии. Эпидемии в войсках были частым явлением в те времена. Но с таким же успехом он мог быть и отравлен. Только кто, какие силы – Франции или Англии – привели в движение адскую машину? Вопрос остается без ответа.
Весть о его смерти прогремела подобно разорвавшейся бомбе. Никто – ни друзья ни враги не ждали ее. С его уходом развалился договор в Труа, подразумевавший, что со смертью безумного короля Франции молодой и сильный Генрих V, женатый на французской принцессе, красавице Екатерине, продолжит управление объединенным королевством. И вдруг ни того, ни другого не стало. И вот тут оживился дофин. Надо было быстро решать вопрос с престолом. Ланкастеры хотят сохранить власть всеми силами и какое-то время ее удерживают. У Генриха остался малолетний сын. Его короновали, но это означало отсутствие какой бы то ни было власти. В младенческие годы Генрих VI не знал, чем правит, а когда вырос – это была уже трагедия, он то пребывал в сознании, то полностью его терял, пока не был убит в Тауэре. Таково было потомство Генриха V и красавицы Екатерины.
Въезд Генриха V в Париж. Миниатюра. 1421 г. Фото репродукции
Имя Генриха поднимают на щит, потому что XV век – это исток национального самоопределения и для французов, и для англичан, и для немцев. Это столетие показательно, не зря оно считается рубежом Средневековья и начала Нового времени. Такой король, как Генрих V, в своих целеполаганиях, устремлениях, в своем поведении уже отчасти человек новой эпохи, ибо он попирает рыцарские идеалы и совершенно не мучается по этому поводу. Шекспир рисует его рыцарем, но он и жестокий завоеватель. Если в первой половине Столетней войны Эдуард III и его сын Эдуард Черный принц действовали по-средневековому, устраивая грабительские рейды по захваченной территории, то Генрих V отнесся к завоеванию Франции по-другому. Он начал методично захватывать крепости и гарнизоны. Французские современные авторы пишут, что это была попытка систематической оккупации Франции, которая вызвала в ответ общенародное сопротивление, окрашенное в национальные тона. В каком-то смысле, точнее – в идеологическом, Генрих V породил Жанну д’Арк. Тактика реального превращения Франции в территориальное образование при английской, формально англо-французской короне, вызывает сопротивление потому, что в это время в Европе складываются нации, оформляется национальная идея. Английский язык наконец становится главным в Англии. Здесь говорили по-французски со времен норманнского завоевания XI века, когда французский герцог Вильгельм покорил разрозненные англосаксонские королевства и объединил их.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
