– Погоди-погоди. – Лесоруб остановился. Память услужливо приоткрыла завесу. – Дикие отряды должны объединиться в одну армию и выйти из ворот Темной Крепости? Так?
– Так, только никто вас туда не пустит, – кивнул Гнев. – Рыцари и Паладины Башни считают, что проще убить выходца из Колонны, чтобы он, не дай Творцы, обратно не вернулся. Там Диким отрядам вообще ничего не светит. Хотя... Была история, я сам плохо ее знаю, надо у мадрала спросить.
– Расскажи!
– Был один случай. Свыше двух десятков Диких отрядов вошли в Дундэйл, и Паладины их пропустили. Но с той поры о тех Диких ничего не известно. Только слухи, что через пару лет кто-то из них вновь штурмовал Темную Крепость уже вместе с Колонной.
Лесоруба окатило холодом. Он знал эту историю... Знал! Но...
Отряд вошел под сень дубовой рощи, укрывшись от палящего солнца.
– Привал, – гаркнул Горящий, и идущие впереди мадрал и Джаззи остановились, с удовольствием плюхнувшись на траву.
– Вроде того, кто собрал Диких под одним знаменем, звали Деверш или Дерзерш? Вот этого не помню, – добил Лесоруба Гнев.
Алебардист на неожиданно потяжелевших ногах добрался до сидящих ребят и тяжело опустился на землю.
– Черный эскадрон вступил в бой, командир! – знакомое лицо. Аккуратная бородка, прищуренный глаз.
– Мы сдержим их – пробивайтесь к Башне!
– Гезеш, нас слишком мало. Нам ее не взять...
Того, кто произносит эти слова, зовут Бартел.
– Эскадрон уже бьется, Гезеш, – напомнил первый говоривший.
Как его имя? Ведь они хорошо знают друг друга.
– Выступаем...
Лесоруб стирает со лба выступившую испарину.
– Эй, командир, ты чего? – склоняется рядом Рыбак. Заботливый взгляд, нервная улыбка.
– Жарко... – хрипит алебардист, с ужасом понимая, что его и впрямь зовут Гезеш... И прищуренный глаз, аккуратная бородка принадлежали человеку из прошлого видения. Тому, кого Лесоруб убил у какой-то крепости.
Толчок в плечо, мадрал протягивает бурдюк с водой. Холодный взгляд волчьих глаз, презрительный оскал.
– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревут воины.
– Надо возвращаться, брат, отзывай войска. Нас слишком мало! – Бартел, откинув забрало, орет прямо в ухо. – Мы можем вернуться, собрать больше войск! Мы – знаем, что здесь ждет!
– Мы не пробьемся...
– Уходи, Гезеш! – ревет Бартел. – Хоть ты уходи!
– Нет!
– Гнев, – встревоженный голос Джаззи, – Лесоруб совсем плох. Может, побольше привал сделаем?
Что такое? – Горящий в несколько шагов оказывается у бледного алебардиста.
Нет... – хрипит тот, стараясь отогнать картины прошлого.
– Взять его! – Бартел указывает па него двум здоровенным латникам. – Вывести как можно дальше на север! И найдите Фамуша!
– Сир? – недоумевает самый рослый.
– Они должны выжить!
Будет исполнено! – Бойцы решительно делают шаг вперед.
– Назад! – Гезеш хватается за меч.
Удар... Плывущая земля. Небытие...
– Что стряслось? – Гнев сел рядом с Лесорубом. Жар от пламени обжег лицо алебардиста.
– Отойди от него, дурень, – прошипел Тьма. – Ему сейчас печка под боком без надобности.
Горящий вскочил и отошел на несколько шагов. За шиворот Лесорубу полилась вода.
– Слабак. – Мадрал вытряхнул остатки жидкости из бурдюка.
– Как его звали, Гнев? Вспомни, как его звали? – почти провыл Лесоруб.
– Кого?!
– Того, кто повел отряды на Безумие!
– Не помню. Дезерш?
– Гезеш его звали, Гезеш, – прорычал мадрал. – Только зря ребят положил. Никто назад не вернулся!
Земля запрыгала перед глазами Лесоруба. И вместе с ней пустились в бурный пляс собравшиеся вокруг солдаты.
– Я... вспомнил... – прохрипел Лесоруб.
– Проклятие! – Мудрый отшатнулся от командира.
– Гезеш – это я...
Пламя в шлеме Гнева вырвалось вперед чуть ли не на локоть. Горящий запоздало прикрыл щель рукой.
– Что за Гезеш? Что за отряды? – непонимающе спросил Рыбак.
Лесоруб перевел взгляд на него.
– Ххха... Из-за тебя погибли Мадральские Гончие! – прошипел Тьма.
Алебардист не ответил. Он потерял сознание...
* * *
Март, лекарь Ан-Да-Геда, сидел на крыльце и опустошенным взглядом буравил стену дома на другой стороне улицы. Вчера вечером в Храме собрались почти все жители города и покончили с собой. Последним в мир иной отошел жрец. Лекаря никто не позвал... Но он бы и не согласился. Жизнь – дар Творцов, и нельзя добровольно от него отказываться. Утром площадь покинул караван ларсовцев.
В Ан-Да-Геде осталось не больше десятка человек. И у них теперь был шанс выжить. Но не такой же ценой, которую заплатили ведомые жрецом люди!
Парень устало потер лоб. Дружинники смогут прокормить лишних десять ртов. Надо собрать людей в округе и попроситься в Порт. Может, пустят?
Март тяжело поднялся на ноги и посмотрел на башню. В бойницах сверкало заклятие, охраняющее город и убившее его жителей.
Лекарь обошел вконец опустевший Ан-Да-Гед. К воротам приближаться не рискнул. Судьба стражников, их горе пугали юношу пуще смерти. Во всей крепости уцелело только семь человек. Из них двое настолько ослабели, что не могли ходить.
Врата Порта не открылись... Набравшись храбрости, лекарь перебрался через стену и попал на пристани. Только сейчас он понял, что дружина и рыбаки Ан-Да-Гед покинули. Скорее всего, ушли по реке.
Через два года Март женился на одной из выживших горожанок. От набегов Хозяев удавалось прятаться, и вскоре пираты посчитали Ан-Да-Гед мертвым. Рыбная ловля и небольшой клок земли у пристаней обеспечивали уцелевших людей. Через десять лет их было уже девять. В городе то и дело появлялись сердобольные крестьяне, подвозящие зерно и мясо.
Март умер в возрасте семидесяти лет, ровно через год после смерти жены, в окружении внуков, двух сыновей и дочки. На этот момент в городе жило уже свыше ста человек, и все они спокойно покидали крепость.
* * *
Отряд Ковыль все же выполнил заказ воинов Церкви, но погиб через два месяца в небольшом захудалом кабаке, в Гур-Дарге, во время пьяной драки.
Сам Крулин спасся, но из Диких его больше никто не видел. Капитан Ковыля остаток своих дней провел в небольшой, затерянной в лесах деревушке, где со временем женился, стал старостой, успел подержать на руках внука и умер.
