Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 249
На самом деле Джон Леннон не был ни крутым парнем, которым казался, ни тем более «героем рабочего класса», каким он однажды себя назовет. Альфред, его отец, работавший корабельным стюардом, сбежал, когда Джону было семь лет, и мать Джулия, не сумев справиться с ситуацией, отдала его своей бездетной старшей сестре Мэри, которую все называли Мими. Он вырос в вултонском доме Мими, в идеальной чистоте и порядке и со всем возможным комфортом, однако под бременем тетиной строгой дисциплины и ее непреклонного классового высокомерия. Почти все, что он сделал или сделает потом в жизни, было в отместку этой удушливой буржуазной среде.
Он рано обнаружил свои таланты — к рисованию и письму, как и у Пола. Отличие в случае Джона заключалось в том, что по причине крайней близорукости ему были прописаны сильные очки, которые он ненавидел и отказывался носить. Вызывающий взгляд, которым он обводил окружающий мир, на самом деле объяснялся постоянным усилием на этом мире сфокусироваться. Близорукость во многом объясняла и сюрреалистический характер его рисунков и сочинений, а также его навязчивое желание превратить каждое второе слово в каламбур.
Он учился в начальной школе на Довдейл-роуд, недалеко от Пенни-лейн, а потом пошел в среднюю школу «Куорри-Бэнк» — гимназию из той же престижной категории, что и Ливерпульский институт. Там, подстегиваемый своим дружком Питом Шоттоном, он заработал репутацию бунтаря и провокатора, не выполнял никаких заданий и порождал на свет кипы весьма оригинальных рассказов и карикатур, в которых издевался над преподавателями.
Мать, хотя и отдала Джона на воспитание сестре, оставалась важной частью его жизни. Она жила неподалеку от тети Мими вместе с мужчиной, от которого у нее родилось еще двое детей. В отличие от своей резковатой старшей сестры, Джулия Леннон была человеком веселым и обаятельным, с развитыми артистическими талантами — она пела и играла на банджо и укулеле. Когда Джон заразился Элвисом и рок-н-роллом, Джулия купила ему гитару и научила первым аккордам, хотя только четырехструнным, подходящим для банджо. Этого ему оказалось достаточно, чтобы собрать собственную группу, первоначально из числа одноклассников по «Куорри-Бэнк». В качестве названия они взяли слова из официального школьного гимна, в котором ученики торжественно пели про себя: «Quarry men, strong before our birth» («Шахтеры мы — еще не родившись, были мы сильны»).
Ко времени встречи с Полом в жизни его не волновало ничего, кроме гитары и рок-н-ролла. Он только что достиг пика своей школьной карьеры: провалился по всем предметам на выпускных экзаменах обычного уровня и собирался приступить к получению того типа высшего образования, которое в ту пору было легкодоступно для таких же, как он, неуспевающих, — в сентябре он должен был пойти учиться в Ливерпульский колледж искусств.
Обстоятельства сложились так, что прошло почти три месяца, прежде чем Пол занял в Quarrymen свое место. У него уже были планы до конца школьных каникул, а именно поездка с Майком в бойскаутский лагерь в Пик-Дистрикте, что в Дербишире, и неделя развлечений в «батлинзовском» кемпинге в Файли в Йоркшире — мальчики впервые отправлялись отдыхать в «Батлинз» после смерти матери.
В результате он пропустил августовский дебют Quarrymen в ливерпульском подвальном клубе под названием «Каверн» (Cavern — «Пещера»), бывшем в то время оплотом трад-джаза. К скиффлу, который считался ответвлением джаза, местный контингент относился терпимо, но рок-н-ролл был под запретом. Когда Джон затянул элвисовскую «Don’t Be Cruel», ему передали записку от менеджера Алана Ситнера, приказавшего «кончать с этим чертовым роком».
В «батлинзовском» кемпинге в Файли среди «красных мундиров», как называли персонал, отвечавший за развлечения, был муж двоюродной сестры Пола и Майкла, веселый и энергичный усатый человек по имени Майк Роббинс. Роббинсу, как раз когда они там находились, было поручено вести местный этап национального конкурса талантов, спонсируемого газетой People и обещавшего «денежные призы размером больше пяти тысяч фунтов». Пол, который теперь не расставался с гитарой, записался участвовать вместе с Майклом под названием «Братья Маккартни» — в подражание американскому вокальному дуэту братьев Фила и Дона Эверли.
Представление несколько подпортил младший «брат Маккартни», который как раз накануне поездки сломал руку в скаутском лагере и до сих пор ходил во внушительных размеров гипсе. Парочка спела эверлиевский хит «Bye Bye Love», затем Пол сольным номером исполнил «Long Tall Sally» Литтл Ричарда. Поскольку они по возрасту не подходили под условия конкурса, их дисквалифицировали, и даже родственник — «красный мундир» не смог им помочь. В качестве утешения, уйдя со сцены, они обнаружили, что приобрели поклонницу — девочку из Халла по имени Анджела. Правда, оказалось, что ее благосклонность снискал вовсе не Пол, а его травмированный братец.
Что касается первого публичного выступления Пола в составе Quarrymen, то оно состоялось только 18 октября, когда они играли в зале «Нью-Клабмор-холл» в районе Норрис-Грин. Увы, оно оказалось полной противоположностью его звездному часу на празднике в Вултоне. Джон поручил ему инструментальное соло на «Guitar Boogie» Артура Смита — ерунда для виртуоза, способного одновременно играть и петь «Twenty Flight Rock». Однако где-то в середине у Пола свело пальцы, и вещь была запорота напрочь.
На этом этапе Quarrymen, если им везло, удавалось получить ангажемент два или три раза в неделю в каком-нибудь из множества полугородских поселений, составляющих ливерпульскую метрополию. Они добирались до места в двухэтажном автобусе, держа гитары и стиральную доску на коленях, а ударную установку Колина Хэнтона сваливали в багажный уголок под лестницей.
Местом выступления обычно становился муниципальный или церковный зал, на сцену которого 30 лет назад отец Пола вполне мог выводить свой Jim Mac Jazz Band. Устроителем неизменно оказывался мужчина в возрасте с зачесанными назад волосами и бьющим в нос лосьоном для бритья, который ненавидел всю эту молодежную музыку и просто хотел успеть заработать в оставшееся ей — вне всяких сомнений — короткое время. Quarrymen редко получали больше чем пару фунтов на всех, нехотя отсчитываемых в полукронах, шиллингах, пенсах и даже полупенсах. Некоторые устроители давали им, как в школе, письменные отчеты о выступлении с оценками, и каждый цеплялся за малейший предлог, чтобы недоплатить, а то и вовсе оставить их ни с чем.
Аудитория Quarrymen состояла из девочек-подростков в по-старомодному взрослых широких платьях и кардиганах, с профессиональной или домашней завивкой на голове, которые покачивались в танце с мальчиками, по-прежнему не носившими ничего более смелого, чем блейзеры и серые фланелевые брюки. И танцующие, и музыканты то и дело посматривали на дверь на тот случай, если вдруг нагрянут страшные Гарстонские Теды — как какие-нибудь пьяные ковбои из вестерна, на всем скаку врывающиеся в беззащитный городок, чтобы устроить пальбу по всему живому. Помимо этих заведений, им иногда доводилось играть в гольф-клубах, на фабричных танцах, на частных вечеринках (за бесплатное пиво и кормежку) и даже один раз на бойне.
Ознакомительная версия. Доступно 50 страниц из 249
