— Да. И запоминаю сумму. Понимаешь, это мои ориентиры, числа, зазубренные в определенном порядке. Сколько шагов от одного предмета до другого.
Кейр в ответ молчит.
— Что такое? Почему я опять слышу молчание?
— Это я думаю. Наверно, слепому ребенку очень трудно жить. Когда целиком и полностью зависишь от… мм… трюков памяти, от эфемерных цепочек из чисел. Трудно оставаться непринужденным, во что-то играть, в общем, быть ребенком.
— Постоянно грохаешься, постоянно в синяках и ссадинах. Но это казалось вполне нормальным. Училась я в специнтернате. Остальные дети тоже были слепыми. Мы все были в одной лодке. Ну а где сейчас мы с тобой?
— В гостиной. Справа от тебя лестница, ведущая в спальную зону. Над гостиной нависает нечто вроде огромного балкона, частично открытого, но есть защитные поручни, примерно на уровне пояса. Я сейчас тебя туда свожу. Ну а здесь, внизу… так-так… у окна мой письменный стол, у печки кресло — с ними ты уже знакома. У дальней стены диван, на нем я буду спать.
— Диван-кровать?
— Нет, но он большой и удобный. Он с раскладными подлокотниками, помещаюсь нормально.
— Я могла бы спать на нем. Это безопаснее, мне тогда не придется идти по лестнице.
— Знаешь, я думал об этом. Выбирать, конечно, тебе, но тут ведь ни стен, ни двери, ванная крошечная, в ней невозможно переодеться. Я подумал, что в спальне тебе будет уютней. Но решай сама.
— Надо же, ты все учел. Наверное, наверху действительно лучше.
— И там теплее ночью. Ну что, пойдем осваивать лестницу? Двигайся за мной. Слева перила. Тут десять ступеней, просто досочки, осторожнее.
Они поднялись в спальню. Кейр проводил Марианну на середину комнаты, а сам отошел к краю, где начиналась лестница.
— Я стою рядом с верхней ступенькой, так что не бойся, не упадешь. А ты сейчас в середине комнаты, во весь рост можно выпрямиться только там. Подними руки вверх, потолок скошенный, чувствуешь? Кровать двуспальная, еще не застелена. Под окном столик и кресло, кстати, на крыше есть окно, без занавесок. Рядом с кроватью комод. Вот, я снимаю с него всякую ерунду, ставь что тебе нужно. На стене напротив кровати полки с корзинами, там одежда и кое-какой хлам. Ну вот и все. Не так уж много. И вообще гораздо интереснее снаружи, чем в доме. Но один важный момент. Электричества нет, поэтому я пользуюсь керосиновыми лампами.
— Кейр, мне же не нужен свет!
— Знаю, но керосиновые лампы — это еще одна зона риска. Ты должна знать, где они стоят и зажжены ли они. Я еще и поэтому рассудил, что тебе проще будет наверху. Спокойнее.
— Но мне кажется, я бы почувствовала, горит лампа или нет, по теплу. И по запаху керосина.
— Вот и я подумал о том же. Уверен, с лампами проблем не будет. Хуже было бы, если бы на полу болтались всякие провода. Как там твой стакан?
— Пустой.
— Ай-ай-ай, непростительная оплошность со стороны хозяина. Ну что, спустимся вниз, или принести тебе виски сюда, пока ты распаковываешь вещи? Чем-нибудь помочь?
— Нет, только мне нужно место для одежды. Ящик или корзина, в общем, какая-то емкость, вещей не так уж много.
Она услышала, как он выдвинул ящик комода, стал выгребать оттуда вещи и куда-то их сваливать.
— Верхний ящик комода, прошу. Вешалки нужны?
— Нет. А есть какой-нибудь крючок? Халат повесить, чтобы его легче было найти.
— Это запросто. В стене над кроватью есть крючок, только фотографию снимем… — Он направил ее пальцы к крючку. — Вот он, чувствуешь? Сюда повесишь.
— Что за фотография?
— Почему ты спрашиваешь?
— Ну как почему, ты устроил мне экскурсию по дому, а о нем ничего не рассказал. Какие тут книги, фотографии, памятные вещицы. Ты показал мне скелет. А мне интересно, каковы были его плоть и кровь, то есть люди.
— И что же ты хочешь узнать?
— Про твои книжки. Какая появилась самой первой?
Кейр не задумываясь отчеканил:
— Про птиц. Справочник. Бабушка подарила, в семь лет.
— А из последних?
— Ну… — Он озадаченно вздохнул. — Пожалуй… «Месть Геи» Джеймса Лавлока.
— Это научная фантастика?
— К сожалению, нет. Он предсказывает глобальное потепление. Нас ожидают страшные последствия. Еще виски? Если не хочешь, не надо. Я и один с удовольствием тяпну еще.
— А самая любимая твоя книга? Если бы тебя должны были отправить в тюрьму, в одиночную камеру, какую бы захватил?
— Ну ты и шутница… «Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Торо. Или… может быть, томик стихов.
— Чьих?
— Нормана Маккейга.
— Каких именно?
Он снова вздохнул:
— «Звонок другу» можно сделать?
— И все же, Кейр?
— «Избранные стихотворения». Их можно надолго растянуть.
— Спасибо! Теперь я кое-что о тебе знаю.
— Чего не знала раньше?
— Раньше я знала только то, что ты сам о себе говорил. А теперь я получила более полное представление о вашей персоне. Кстати, что на той фотографии, которую ты снял с крючка?
— Мое семейство. Старое фото, сделано здесь, в этом доме. В семьдесят каком-то.
— И сколько тебе там?
— Одиннадцать или двенадцать.
— А кто там еще?
— Моя бабушка. Мои родители. Мои брат и сестра. И мой пес.
— Родители. Они приехали сюда из Харриса, и им посчастливилось умереть в собственных постелях?
— Верно. У тебя хорошая память.
— Ведь ты же произвел на меня тогда незабываемое впечатление.
— Правда?
Проигнорировав его вопрос, она продолжила:
— Но это ведь не твой дом? Он совсем маленький. В смысле, не дом твоих родителей?
— В нем жили дедушка с бабушкой. Но мы часто у них гостили. Моя мама родилась на Скае. А замуж вышла за уроженца Харриса, папа был школьным учителем. Но ей всегда хотелось вернуться на Скай.
— Представляю, как здорово тебе тут жилось. И в детстве, и когда повзрослел.
— Это правда. Дед и бабушка дом оставили маме. Она хотела продать эту землю, под застройку. Но мне хотелось все сохранить, и я сам купил дом у родителей.
— Тебе он так дорог? Или эта земля?
— Земля.
— Зачем она тебе?
— Это обсудим завтра, когда я проведу тебя по окрестностям. Надо бы поесть. Как ты насчет омлета?
— Отлично. Но можно и подождать. Я еще не очень голодная.
— А за второй порцией виски спустишься?
