– Риши, стой, где стоишь! Прикасаться к молодым побегам минна, пока они вдоволь не насытились, небезопасно.
– То есть, предлагаете просто скормить растению тело бедного старика? За этим вы притащили его сюда?
– А почему бы и нет? Ему-то так и так уже все равно. А тебе и твоему братцу, насколько я поняла, жизненно необходимо это растение.
– Но ведь не целый же куст! Маленького ростка было бы вполне достаточно. И если б вы спросили меня заранее, я бы дал порезать себе руку и сцедить пару капель, никого не убивая!
Шаманка раздосадовано вздохнула.
– Ох, и любите вы, люди, все усложнять. Ну скажи, что проку было бы от твоих капелек? Так или иначе, их ни за что не хватило бы.
Она нырнула рукой в карман, выудив оттуда небольшую стеклянную колбу, затем сосредоточилась на ростке, который, точь-в-точь новорожденный монстр, неуклонно стремился к мертвому таксисту. Вновь заиграли потоки энергии, вспенились и забурлили неуловимым облаком вокруг минна. Подчиняясь движением руки шаманки, растение приподнялось в воздух и плавно перекочевало на дно колбы, где и было благополучно запечатано пробкой.
– Дело сделано. Можно выходить.
Выбравшись наружу, я был мрачнее тучи и чувствовал себя погано. Гораздо хуже, чем после происшествия с Лоскутом в злосчастном переулке.
Заметив выражение моего лица, Мекет, до этого облокотившийся об обшарпанный борт повозки, выпрямился и спросил:
– Что произошло?
– Ваше задание исполнено, – ответила ему шаманка, метнув колбу в подставленные руки. А прежде, чем я успел открыть рот, прибавила: – Можете придержать свою благодарность. На сим наше знакомство не окончено.
– Кто бы сомневался, – проворчал братец, брезгливо разглядывая, как перепачканное в крови растение скребется по выпуклым стенкам колбы, словно червяк. – Ты ведь ничего не делаешь задаром, не так ли?
– Это уже стало притчей во языцех, – усмехнулась огианка.
– Где старый? – осведомился Мекет, переводя взгляд с нее на меня.
Упорно отказываясь отвечать, я принялся счищать остатки сорняков с ботинок.
Наконец Тассия Руэ сказала:
– Остался внутри.
– То есть как?
Глянув на брата исподлобья, я мрачно заметил:
– Мы принесли его в жертву.
Мекет, кажется, не мог понять, шучу я или нет.
– В смысле?
– В том смысле, что он уже никогда не выйдет из этого дома наружу, – спокойно заявила шаманка. – И прежде, чем ты начнешь орать на меня, скажу, что так было необходимо. Иначе минна вам было бы не видать, как своих ушей!
Столь непробиваемая самоуверенность мгновенно вывела меня из себя. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, я поинтересовался:
– И как нам быть с этим телом?
По голосу было понятно, что Тассия недовольно скривилась.
– Предлагала ведь отдать его растению, так нет же…
– Если б я знал, что ради этого вы собираетесь убить ни в чем неповинного человека, я бы…
Она подбоченилась:
– …Что? Что бы ты сделал, Риши?
Я посмотрел прямо в едва-едва различимые сквозь полупрозрачное забрало дыхательной маски глаза и отчеканил:
– Я бы заставил вас найти другой способ. Такой, где не пришлось бы убивать ни в чем неповинных людей!
– Может, тогда стоило прихватить с собой Лоскута? – с усмешкой осведомилась шаманка. – Уж его-то назвать невинным у тебя вряд ли получится.
Не сумев-таки сдержать негодование, я выплеснул его силовой волной, заставившей стайку гнездившихся поблизости красноперых птиц сорваться с насеста и с воплями рвануть в небеса. Даже Мекет вздрогнул, а шаманке хоть бы хны.
– Не трать понапрасну нервы, Риши, – сказала она. – Чует мое сердце, скоро тебе понадобится вся твоя выдержка.
Глава 6. Подсказка
На корабль вернулись затемно. Позаимствовав повозку динетина, мы петляли окольными путями, лишь бы поменьше народу запомнило, что трое инопланетников при подозрительных обстоятельствах воспользовались старым такси. Или как в таких случаях пишут? В общем, крались по подворотням, точно помойные крысы через мусоропровод. И тут следовало бы вспомнить слова Мекета о том, что в Мероэ никого не волнуют чужие заботы и дела. Однако именно он выбирал путь, по которому двигалась машина, а задавать нелепые вопросы мне не хотелось.
Тассия Руэ несколько раз пыталась завести нелепый разговор, но, когда никто не выказал большого желания общаться, она успокоилась. Неужто чего-то другого ждала?
Меня все еще душила злость на нее и вина за то, что позволил убить старого рикшу.
– Что будет, когда все узнают, что мы заманили старика в ловушку, убили его, а затем сбежали? – сквозь зубы проговорил я, не отрывая взгляда от одинаково угрюмых лиц, быстро проплывавших снаружи.
– Ничего, – ответила шаманка в своей излюбленной манере «я знаю, что делаю». – Ничего не будет, Риши. К тому моменту, как местные власти найдут тело (если вообще найдут его), мы покинем пределы системы, а дальше хоть трава не расти.
Мекет вырулил на более-менее открытое пространство, откуда вновь стали видны башни графского замка. Острые, словно кинжалы, они метились в темное безлунное небо, навевая больший сплин. Теперь мне не хотелось задерживаться на этой планете и лишней минуты.
– А ты, стало быть, вознамерилась отправиться с нами? – между тем ехидно осведомился братец, обращаясь к шаманке. Судя по тону, такая перспектива его не слишком радовала.
– Да, собираюсь, – уверенно заявила та. – Я прилетела сюда только из-за вас двоих, и с вами же отсюда и улечу.
Я на мгновение оторвался от созерцания замковых стен и вопросительно глянул на Тассию.
– Уговор дороже денег, – перехватив мой взгляд, негромко сказала она. – Ты ведь не забыл о нем, малыш?
Я отвернулся. С каждой минутой присутствие огианки рядом становилось все невыносимее. Прежняя ипостась нелепой и слегка чудаковатой колдуньи испарилась, явив непредсказуемую манипуляторшу, готовую на все, ради поставленной цели. Яснее ясного, что и теперь пьеса расписана по актам. Вот только интересно, какую роль в ней шаманка приготовила для меня?
Когда наш незатейливый транспорт оказался у ворот, ведших к посадочной площадке, брат притормозил со словами:
– Выбирайтесь. Я отгоню эту посудину к следующему кварталу и вернусь. Ждите у корабля.
– Как прикажете, мой капитан. – Судя по всему, Тассия Руэ находилась в самом приподнятом настроении. Кто бы мог подумать. – Может подержать растение, пока будешь бегать туда-сюда?
Мекет взглянул на нее, как на дуру, но, не обронив больше ни слова, увел утлое суденышко с глаз долой.
