Гадство. Она поднимает голову, улыбается своей долбанутой улыбкой, мол, чувак, это лучший вечер в моей жизни, я за добавкой, а потом срывается с места и теряется в толпе.
Кинула.
Подставить решила.
А я еще, святой Евсей, раскаивался.
Хрен ей, а не мои извинения.
Никакой пощады, даже если она голая будет об этом умолять.
Разворачиваюсь и отбираю поднос у проходящего мимо официанта. Он и не думает возражать, наоборот, скалится и в довесок протягивает мне блокнот с погрызенной ручкой. Если бы не батя с матерью, торчащие внизу, и не стерва Никольская, я бы этот поднос на голову ему надел, но разве можно? Сейчас точно нет.
Знакомые, которые только что жрали вискарь за мое здоровье и мой счет, уже не скрывая ржали, тыкая пальцами.
Ну что за уроды, а?
Хотя, признаться, я бы не только ржал, но и вставил бы несколько едких словечек.
- Дебилы, новости смотреть надо. Вчера президент объявил гонку между официантами. Приз: поездка с ним на саммит. Пока вы тут бухаете, я буду курить кальян с самим… - И пальцем вверх показал. Надо понимать, что я не про бога треплюсь.
Именно эти, так сказать, мои знакомые умом не блещут, вернее, они просто идиоты. Поэтому, когда я разворачивался, мне орали в спину:
- В натуре, я что-то слышал об этом.
И самое ржачное:
- Евсей, устрой на работу по-братски.
Найти заразу Никольскую проблем не составило. Как и предполагалось, она за барной стойкой стояла, неуклюже воду в стакан наливая.
- Труд из обезьяны человека сделал. С тобой не прокатит.
- Поднос тебе к лицу, Гуляев. Будто создан для тебя, – язвит она, а сама по сторонам оглядывается.
Навалиться на стойку, чтобы, протянув руку, шлепнуть по упругому заду, труда не составило.
- Совсем придурок? – подпрыгивает, поправляя юбку, и рычит, как пантера.
- Самую малость, – говорю и понимаю, что предки долго задерживаются на входе, скорее всего, у меня есть минута, максимум две, чтобы создать видимость того, что я работаю в поте лица. Барменше-то повезло, это мне двигаться надо. Отбираю у нее стакан из рук и развернуться даже не успеваю, как сквозь музыку слышу смех бати:
- Мать, доставай телефон и запечатлей этот момент. Мой сын работает! – Эй, серьезно? Гордость в голосе? Ну, точно. Именно с такой же интонацией он со мной разговаривал, когда в восьмом классе у меня презервативы в комнате нашел. – Сонечка, здравствуй.
Приветствие, бла-бла, мать на эмоциях чуть слезу не пустила, а мне было настолько скучно, что пришлось зевнуть пару раз.
- Родственники, вы меня, конечно, извините, но я работаю. С удовольствием бы постоял с вами, но, говорят, здесь хозяева – звери. Казнят работников за перекур. Только барменшам делают поблажки.
- Точно, - подхватывает слишком довольная Никольская, - Евсей проводит вас к вашему столику на втором этаже. Если я не ошибаюсь, у него там друзья тусуются.
Вот стерва.
- Ты не только нас пригласил?
Бать, как так?
Кто тебя за язык-то тянул?
Отец на меня так посмотрел, будто я не рядом с ним стою, а оргию в другом конце города устраиваю. А я в этот момент мысленно сам себе откручивал голову. Если не я, то это точно сделает Никольская.
Глава 19
Гуляев несколько секунд сверлил меня своим бешеным взглядом, а потом сдался и, как хороший мальчик, повел предков к их местам.
А мне приходится постараться, чтобы не запустить в него что-нибудь потяжелее. Каким органом он думал, когда отцу звонил? Мстит? Жаль, что его машина в ремонте. Хорошо, что по моей вине.
Не в силах просто стоять на одном месте, подозвала настоящего бармена и заставила его сделать кофе. Уже представляла, как папеньку порадую кофе «собственного» приготовления, а потом дошло, что Гуляев скорее прибьет меня, чем даст шанс самой выпендриться перед родителями. Поэтому… бедному парню, которого я то выгоняла с бара, то звала обратно, пришлось доставать еще несколько стаканов.
Прости, красавчик, надо мной тоже издеваются.
- Решила отличиться? – спросил Гуляев, плюхаясь на высокий стул. Офигеть, он выжил. Я думала, дружки его, как только увидят, сразу сдадут отцу. Неосознанно, конечно, но была уверена, что закричат, мол, куда ты, браток, пропал, на тебе штрафную.
- Не мешай. Когда я пойду задабривать папочку. – Ох, и скольких же трудов мне стоило говорить серьезным голосом, а не ржать как конь.
- Не парься, я сделаю это за тебя. – И он делает. ТО, что я планировала. Идиот. Берет поднос с кофе в руки и сваливает. Клянусь, был бы у него хвост, то он бы сейчас им вилял.
Я же в это время не спеша заставляю парнишку взять нормальную версию напитка, а не вариант с водкой, и вместе с ним иду на поклон к старшим, успевая заценить лучший момент вечера.
- Ты и кофе сделал? – спрашивает мой папа, одобрительно смотря на Евсея.
- Саш, а я тебе говорила, что мой сын сможет справиться с любой работой.
- Бать, маму надо было слушать. Хоть она в нашей семье все понимает.
И вот все.
Меня прорвало за секунду до того, как старший Гуляев сделал глоток и тут же выплюнул бяку на пол, я уже не могла сдерживаться.
- Это что за гадость?
- Дядь Саш, вы чего, сына не узнали? Он, конечно, плохиш, но гадостью его называть…
Я собиралась что-то еще сказать, но вовремя на маму свою посмотрела. её взгляд говорил о многом. Ей ли не знать родную дочь. Только поэтому… Честно, только из-за нее я все-таки решила спасти задницу Евсея.
- Простите, он, - показываю на парня, который за меня кофе варил, - ошибся и напитки перепутал. Его косяк.
Уж простите, я его знать не знаю, а с Гуляевым уже давно в одном котле варюсь. Хоть он мне и противен, но свое, как говорится, без запаха.
Пришлось еще нервный тик воспроизвести, чтоб дурень Евсей перестал Зевса изображать и молниями в меня целиться. Но парень молодец, быстро сориентировался: сел рядом с отцом и начал ныть, как сложно в наши тяжелые времена найти ответственного работника.
Циркач. Так и хотелось спросить, почему он без клоунского грима, вообще, сюда приперся?
Родители оглядели нас на предмет побоев, а потом и выставили, мол, прошли те времена, когда мы детей с собой на отдых брали, чешите, детки, вкалывать.
- Так, Сонь, надо обсудить момент, – начал Евсей, когда мы спустились на первый этаж и разместились под лестницей, вне в поля зрения старших. Гуляев хоть и наклонился ко мне, кончиком носа дотрагиваясь до щеки, но вроде, дальше двигаться не собирался. – Нужно заключить перемирие. Из-за твоих выходок мы все в заднице окажемся.
