— Ты не видела, Диану? — сразу же поинтересовался он у своего секретаря и только после этого заметил, что лица на ней не было.
— Н-нет, в туалете никого не было, я там была одна. Точно вам говорю, сэр, — сразу же откликнулась девушка.
Генрих знал, что это совсем не его дело, но иначе поступить ему не позволяла совесть:
— Наташа, что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — отвел он ее в сторону.
Наташа попросила шефа достать пригласительный билет на благотворительный вечер, Генрих, конечно же, предупредил, что высшее общество не всех встречает с распростертыми объятиями, но иных причин для отказа не нашел, тем более у Николаса имелся свободный билет.
— Н-нет, сэр, все в порядке! — чуть ли не плача убеждала его она. Получилось до того неестественно, что Генрих закатил глаза.
— Я жду.
— Мистер Истербрук, это мои личные проблемы, — насупилась девушка, — Но вы были правы в одном, это была глупая затея с приглашением. В следующий раз обязательно воспользуюсь вашим советом и буду сидеть дома, — клятвенно заверила Наташа, и у нее даже получилось выдавить из себя жалкую улыбку, — Я уже такси вызвала.
— Как знаешь, — пожал плечами Генрих, не считая нужным вдаваться в подробности, — Но от меня ни на шаг. Поняла?
— Так точно, сэр, — живо кивнула девушка и положила руку на предоставленный ей локоть.
Диана нашлась довольно быстро, в компании маркиза Маскотта. Она стояла и смеялась над его несмешными шутками. Еще тогда Генрих ощутил редкостное раздражение и всю неправильность ситуации, но сейчас он видел в общении Дианы и Иена двойное дно, ему даже стал мерещиться заговор за спиной.
— Глупости, Диана не способна на предательство, — успокаивал он себя, потирая виски, — Моя Диана не такая.
И перед его глазами тут же пронеслась сцена из приемной Николаса — его жена на груди маркиза Маскотта в поисках утешения.
— Или Диана вовсе не твоя, а ты дружище — рогоносец, — усмехнулся Генрих своим мыслям и вытащил небольшую фотографию из ящика стола. На ней была изображена настоящая Диана без иллюзии, с узким лицом, тонкими губами и чуть большеватым носом. Такая неидеальная, и такая прекрасная.
Если бы Диана только знала, что у Генриха хранится эта старая фотография, то точно рассердилась и обиделась на него, а может и убила бы своим фирменным ледяным взглядом. Он осторожно провел пальцами по ее лицу и вспомнил те времена, когда герцог Даор предложил заключить помолвку. Генрих Истербрук с самого начала знал, что просто не будет.
— Диана замечательная. Из нее получится идеальная жена, но я бы, на вашем месте, Генрих, присмотрелся к моей дочери получше, — подмигнул ему мужчина.
Генрих не придал значения этим словам. Улыбнулся, конечно, кивнул в знак согласия, но следовать совету не спешил. Для него на первом месте всегда была работа. Не будешь работать — не добьешься в жизни ничего. Остановишься на достигнутом— упустишь то, что заработал. У Генриха было достаточно женщин, но ни одна из них не зацепила его, и ни к одной из них он не спешил привязываться. Не собирался поступаться своим принципам он и в отношении Дианы.
Так Генрих еще никогда ошибался!
Первое время молодая жена откровенно раздражала его, постоянно ходила следом чуть ли не с блокнотом в руках и старалась вынюхать побольше подробностей его личной жизни. Она хотела узнать все и вся, иногда действовала осторожно, а порой шла напролом.
Особенно тяжко пришлось Генриху, когда супруга специально училась подавать чай по его вкусу. Случилось это сразу после заключения брачного договора, и ему казалось, что первый месяц супружеской жизни станет для него последним, фатальным. Готовила Диана прескверно. Но нужно отдать должное, она не унывала и никогда не оставляла своих попыток подать идеальный чай. И в конечном счете добилась превосходного результата.
На чае Диана, конечно же, не остановилась, она совала свой маленький носик всюду, выучила все привычки и повадки Генриха. Столь неусыпное внимание к его персоне нервировало и… одновременно нравилось Генриху. Никто и никогда не интересовался так пристально его жизнью, и это подкупало. Единственным исключением оставались деловые вопросы, мужчина не привык ни с кем разговаривать о своей работе, советоваться и обсуждать принятые решения. Но Диана и к этой двери нашла маленький ключик.
Каждый вечер она осторожно заходила в его кабинет, садилась с книгой в дальнем углу и таинственным шепотом говорила:
— Я тихонько посижу, почитаю? Ты же знаешь, как я не люблю читать в одиночестве, — наглая ложь, из-за которой губы Генриха растягивались в широкой улыбке.
Прогнать маленькую занозу он не осмеливался, Диана сидела тихо и действительно не мешала. Шелест страниц и ее тихое дыхание действовали на Генриха умиротворяюще. А потом, он и сам не замечал как, Диана оказывалась стоящей за его спиной, ее нежные пальчики забирались в его волосы и массировали усталые плечи, принося неописуемое блаженство.
Генрих откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и охотно делился всеми своими переживаниями и тайнами, лишь бы ее чуткие пальцы не прекращали дарить это пьянящее наслаждение. Что ни говори, Диана умела вести расспросы, таланту его жены мог бы позавидовать любой тюремный дознаватель.
Но она никогда ничего не предлагала и не советовала, прекрасно понимая, что у нее нет на это ни знаний, ни умений, пока однажды не перешла и этот рубеж.
До выпуска новой линейки украшений оставались считаные недели, а достойных идей не было. Генрих был зол, раздражителен и хотел уже лезть на стену от бессилия.
— Я могла бы набросать пару идей, — тихо проговорила Диана и замерла в нескольких сантиметрах от мужа, ожидая его решения. Генрих хотел рассмеяться и предложить ей не заниматься ерундой, но посмотрел в огромные глаза своей жены, увидел в них океан неуверенности, и утвердительно кивнул:
— Как пожелаешь, дорогая.
Всю ночь горел свет в ее спальне, и эскизы были готовы на следующее утро. Генриху они понравились. И в этот момент ему вспомнились слова герцога Даора, что к Диане стоит хорошенько присмотреться.
Для Генриха это стало своеобразной игрой, ему нравилось наблюдать за своей женой, расшифровывать ее мимику, жесты, фразы. Он будто раскладывал карточный пасьянс, никогда не знаешь какая карта откроется следующей, а исход партии зависит не только он правильности твоих ходов, но и от удачи.
Генрих не заметил, как втянулся в игру. Нераскрытыми оставались лишь несколько карт, он чувствовал, что близок к победе, и за закрытой рубашкой прячутся ключевые карты, на которых завязана вся игра. Но свободных мест уже нет. Необходимо рискнуть и переложить всю колоду сначала, чтобы добиться победы в этой игре.
— Мисс Палмер, пригласите в мой кабинет Николаса Даора. Немедленно, — распорядился Генрих и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.
