Она вернулась в кровать и в конце концов заснула. Это была ужасная ночь. Кенди металась и беспокойно переворачивалась с боку на бок – ей снился таинственный незнакомец, шедший впереди нее в ночной аллее. Она звала на помощь, но он не оборачивался. А может быть, она кричала, потому что боялась его и хотела предупредить других?
Она шла за ним. Он обернулся, но она никак не могла разглядеть его лицо. Кенди два раза просыпалась со слезами на глазах.
Утром все простыни были на полу, а выглядела Кенди так, будто и не спала.
Джастин сразу это заметил. Он прибыл в одно время с утренней почтой и, взглянув на Кенди, вскинул брови.
– Что стряслось?
Кенди расправила поникшие плечи.
– Что ты здесь делаешь?
Он улыбнулся в ответ.
– Я пришел решить твои проблемы – либо создать новые. Все зависит от того, как ты на это посмотришь.
Она закрыла глаза.
– Джастин, я всю ночь видела кошмары и воевала со своим одеялом. Мне сейчас не до твоих головоломок. Говори безо всяких ребусов, пожалуйста.
Он протянул руку и провел длинным пальцем по ее щеке – очень легко, едва прикасаясь, однако она отпрянула, словно обожглась. Это стряхнуло с нее последние остатки сна, и она быстро подалась назад.
– Кошмары? – Это его как будто позабавило.
– В тебе нет ни капли сочувствия.
Джастин прислонился к дверному косяку и улыбнулся ей. От его взгляда ей вдруг стало тепло, хотя ноги обдавало холодным весенним ветром. Она туже запахнулась в свой тонкий синий халат.
– Напротив, – сказал Джастин.
Кенди почувствовала, что краснеет, и это было ей очень неприятно. Он играл с ней, и они оба знали об этом.
– Только никаких… головоломок, – повторила она и подчеркнула свои слова, ударив рукой по двери.
Джастин улыбнулся еще шире. Он взял ее руку и повернул к себе, чтобы осмотреть костяшки пальцев.
– Так и пораниться можно, – заметил он.
Он поднес ее руку к губам и очень нежно прикоснулся ими к каждому пальцу. У Кенди пересохло в горле. Тут он быстро взглянул на нее, и она поняла, что он смеется. У нее начала слегка кружиться голова. Одно мгновение Джастин казался довольным, но потом его лицо приняло свое обычное выражение. Он будто бы смеялся над всеми – или только над ней, невесело подумала Кенди.
– В общем, я получил нужные бумаги, – лениво произнес он.
Она была поражена.
– Ой…
– Прижал тебя к стенке? – спросил он после паузы.
– В каком смысле?
Он пожал плечами.
– Только в том, что не вижу твоего восторга. Дрожишь, Кенди?
– Такого со мной не бывает, – заявила она. Джастин вдруг засмеялся. Он до боли сжал ей пальцы, а потом отпустил руку. Кенди испепеляла его взглядом, сгибая и разгибая пальцы, но не показывая виду, что ей больно.
– Ты меня удивляешь. Такой холод и ветер, а ты разута. Я был уверен, что ты вся дрожишь.
Она даже не успела понять, что происходит, как он схватил ее на руки, положил к себе на плечо и внес в помещение, ногой закрыв за собой дверь.
– Отпусти меня, – произнесла Кенди, От неожиданности у нее больше не нашлось слов.
Плечом открыв дверь, он вошел на кухню. У плиты хлопотала Мария. Она явно и удивлялась, и потешалась, глядя на них.
– Доброе утро, – бодро поздоровался Джастин. Кенди забарабанила кулаками ему по спине.
– Отпусти, грубиян, нахал. Отпусти!
Джастин снял ее с плеча и без особых церемоний поставил на пол. Она еще не успела встать на ноги, а он уже повернулся к Марии:
– Кофе? Это же просто чудесно, Мария.
– Как ты смеешь? – бушевала Кенди у него за спиной. – Как ты смеешь?
– Я, пожалуй, рискну и выпью твоего кофе, Мария. В прошлый раз выпил и остался жив.
Мария было рассмеялась, но тут же приняла серьезный вид и налила ему кофе. Посмотрев на разъяренную Кенди, она пробормотала что-то и выскользнула из кухни. Джастин поднял бровь.
– Ты думаешь, что это очень смешно, – прошипела Кенди.
– Средне, – согласился он.
Кенди зло смотрела на него. Ее губы дрожали. Доведенная до предела, она топнула ногой и ударилась об ножку кухонного стола, а потом с криком ярости упала на стул и обхватила ушибленную ногу. Старый халат распахнулся, и можно было увидеть ее простую ночную рубашку. Джастин смотрел на нее с любопытством.
Она торопливо опустила ногу и натянула на колени полу халата. Джастин рассмеялся.
– Убирайся, – зло рявкнула на него Кенди, раскачиваясь на стуле. Она не знала, что было хуже – боль от ушиба или смущение, но, вместе взятые, все эти неприятности вызвали у нее приступ гнева, что, вообще-то, случалось с ней крайне редко. – Давай говори, зачем пришел, и убирайся.
Он отставил в сторону кофейную чашку, подошел к ней и положил руки ей на плечи, и Кенди мгновенно перестала качаться на стуле. Он стоял совсем близко и так возвышался над ней, что от сознания этого у нее защекотало в горле. Она и не представляла раньше, какой он высокий. Кенди вызывающе подняла подбородок.
– Ты нарываешься на неприятности, – сказал Джастин, по-видимому, все это его только позабавило. – Я пришел сказать, что все улажено. В соборе Святого Луки. Через три дня. В одиннадцать.
– А-а. – У нее пропала вся воинственность. – Так скоро? – тихо спросила она. – Я должна… то есть мне нужно им сказать?
Джастин посмотрел на нее. У него лицо – почти нежное, подумала она. Должно быть, просто какой-то странный ракурс.
– Не хочешь – не говори. Пусть твоя мать пока все организовывает по-своему; мы ей потом скажем, если ты не против.
– Да, если можно.
– Ты действительно не хочешь пригласить родителей?
Он вопросительно посмотрел на нее. Кенди подумала о дурных предчувствиях матери, о злости отца. Она знала – родители будут пытаться помешать. Даже сейчас, когда мать составляла списки гостей, по ее лицу сразу можно было понять – она надеется, что до этого не дойдет. Да и сама Кенди иногда так считала.
– Действительно, – спокойно сказала она.
– А друзей?
Друзья? Такие, как Том Лэнгтон со своей сестрой? Или равнодушные благодетели вроде Дэйва Трезилиана? Она проглотила комок в горле и снова покачала головой.
– Отлично. Тогда я все устрою. – Он легко коснулся ее волос. – Только не надо срывать на мне злость.
Они услышали чьи-то шаги на лестнице. Джастин сейчас же выпрямился.
