Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Вызвездило. Из-за гор выглянул, точно из засады, краешек Аконита – и тут же спрятался. Сегодня была не его ночь. Ветер усилился, наливаясь промозглой стынью. Заунывно прокричала где-то в степи ночная птица.
Один из ожидавших под каменными соснами тревожно вслушивался в ночь. Двое других, привалившись спинами к толстому стволу дерева, переговаривались вполголоса:
– Что-то долго сегодня…
– А тебя что, ждут где?
– Ну, ждут не ждут, а торчать здесь большой охоты не имею.
– Чего ж ты вообще к нам пошел? Сидел бы дома, с бабой, прыгунов стриг да огород копал.
– Ишь ты – к нам! А может, это не я к вам, а ты к нам? Я-то с самого начала пошел, как клич кинули среди людей – кто, мол, за себя жить хочет, без правителей да командиров. Сразу и того…
– А я после войны. Зло меня взяло. Рубились, рубились, головы клали – и на тебе! Мир всеобщий, какое-то Временное правительство… Измена, короче! Лучше уж и впрямь, вот как ты говоришь – без правителей и командиров.
– Вот это ты правильно понимаешь: где власть, там и измена. Начальник всегда свою выгоду вперед общей поставит – и людей предаст. И я за то бьюсь, чтобы начальников не было, чтобы народ все решал, сообща. И если у меня желание какое – я о нем открыто говорю, чтобы обсудить с людьми. Так что про бабу и прыгунов мне тут не надо, брат.
– А-а, ты вон в каком смысле. Тогда конечно… Тогда я тоже тут быть не хочу. Надоело. Пока еще он придет, пока разговор, а потом полночи до койки ехать. Давай-ка старшому скажем, что пора двигать отсюда.
– Я вот сейчас как скажу кому-то обухом по загривку! – с угрозой пророкотал из темноты старший небольшого отряда. – Дурни вы. Ваша мать анархия, она только тогда возможна, когда врагов никаких не останется, и все братьями станут. А воевать без дисциплины, без командиров и строгого подчинения невозможно. Так что языки подвяжите и глядите в оба.
– Криг, а может, он и не придет вовсе? – несмотря на прямой приказ «подвязать язык», все же спросил один из анархистов.
– Цыц! – зашипел на него Криг, отступая в глубь зарослей. – Кажется, идет…
Вскоре со стороны невидимой в темноте дороги, тянущейся вдоль гор, послышался тихий посвист. В ответ каждый из троих тоже свистнул особым образом, прикрывая рот ладонью. Затрещали взводимые арбалеты. Зашумела трава, и на фоне темно-синего неба появился черный силуэт. Трое тотчас же взяли его на прицел. Тот, кого называли Кригом, выступил вперед и прошептал:
– Сила и Воля!
– Сила и Воля! – так же шепотом ответил пришедший. Арбалеты опустились, все облегченно выдохнули.
– Здравствуй, брасса. – Криг хлопнул пришедшего по плечу. – Чиста ли была твоя дорога? Что случилось, зачем подал знак?
– И тебе всех благ, брасса. Дорога была чиста, но длинна. Чудные у нас дела. Давай присядем. Я с обеда в пути – ноги гудят.
– Прости, брасса. Я постелю плащ – отдыхай. Шавчи! Бен! Сообразите попить-поесть гостю!
Некоторое время в небольшой рощице царила тишина, нарушаемая лишь бульканьем да приглушенным стуком горлышка кувшина о край походной кружки. Наконец пришедший снова заговорил:
– С севера по тракту пришли люди. Много. Полсотни и еще сотня.
– Почему так делишь? – быстро спросил Криг.
– Те полсотни – не простые. Это мастера, умельцы Бешеного немца. Они из-за Лимеса. А сотня с ними – бородачи, что у Медных гор живут. С собой много возов гонят. На возах машины всякие, припасы, снаряжение.
– Куда идут?
– К озеру. Больше некуда. Наша деревня на пути туда предпоследняя. Дальше только Закатный хутор, и все – озеро. У нас они не остановились, а в хуторе три дома да два сарая, там им и вовсе делать нечего. Значит, к тем, к черным, идут.
– Зачем?
– Кабы знать… Но машины с собой волокут не зря. Пощупать бы их… стрелой в брюхо! – сидящий на плаще человек хищно засмеялся.
– Полторы сотни. – Криг задумчиво смотрел на звезды, проглядывающие сквозь темные кроны деревьев. – Бойцы, охрана? С оружием там много?
– Да как сказать, брасса… – пришедший замялся. – Те, что от немца, они хоть и мастеровые, а рубятся не хуже легионеров. Да и простой народишко у нас за войну научился, как за звенч браться да из арбалета пулять. А за медногорцев и говорить нечего. Так что сам пойми – много там охраны или нет.
– Ну да, – кивнул Криг. – Вроде и нет совсем, а как до дела дойдет, так все полторы сотни встанут. Ясно. Плохо, брат. У нас и четырех десятков не наберется. И когда еще придут из степи наши верховые сотни…
Помолчали. Потом ночной гость начал собираться в обратный путь:
– Дорога дальняя, к утру поспеть надо.
– Давай прыгуна тебе дадим, – начал было говорить Криг, но пришедший отмахнулся: – Не, я на этих зверях скакать не обучен. Не волнуйся, брасса, дойду потихоньку.
Когда они, обменявшись прощальными напутствиями, расходились, Криг спросил:
– А кто у этих, из-за Лимеса, старший?
– Помнишь, был такой сержант из ВКС-ников, что на воздушном пузыре улетел и через три года вернулся?
– Клим Елисеев?
– Он. И монгол с ним. Ну, все. Бывайте здоровы, брассас…
* * *
Обоз подполз к озеру Скорби на пятые сутки пути. Елисеев нервничал, орал на погонщиков, сокращал время дневок, грозил, ругался, но тяжело груженные повозки не могли двигаться быстрее. Прохор Лапин, топорща бороду, все больше молчал, лишь изредка, проходя вдоль обоза, негромко бросал своим:
– Мужики, поднажмите. Не к теще на блины едем. Время, мужики…
Так или иначе, но первый этап большого и многотрудного дела, задуманного Лускусом и призванного спасти колонистов, подошел к концу. Миновав Закатный хутор, караван одолел крутой подъем и выбрался на водораздельную гряду, тянущуюся от гор на востоке и уходящую в степное марево на западе. Идущий вровень с передним возом Клим увидел слева внизу темную гладь озера, синие прибрежные скалы, а за ними мрачную громаду Спящего утеса. Он никогда не бывал здесь, но легко узнавал тысячу раз обсказанные ему другими детали пейзажа озера Скорби.
Зеленый степной язык, поросшая травой плосковина, с северо-запада доходила до самой воды. Тут серел круглыми каменными башнями угрюмый замок Скорбящих. Это были люди, не пожелавшие покинуть то место, где навеки упокоились их близкие. За годы, прошедшие с момента катастрофы Второго малого модуля, община Скорбящих изрядно пополнилась. Сюда шли те, кто отчаялся, изверился, кто потерял родных или себя. На сегодняшний день община насчитывала несколько сотен человек, живущих в изоляции от других поселений. Скорбящие не подчинялись ничьим законам, сами же чтили жесткий Уклад и слово Хранителя, бессменного лидера общины. Именно с ним Клим планировал поговорить в первую очередь.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
