— А как... Как ты можешь говорить об этом? — негодующе всплеснул руками Джефри. — Как ты можешь говорить об этом так спокойно, хладнокровно обрекая наших маму и папу неведомой судьбе?
— Ну нет! — Магнус обнял Грегори и прижал брата к себе. — Не будь жесток к нашему воспитателю! Он так же испуган, как и ты...
— Ничего я не испуган!
— Ну, встревожен, — процедил Магнус. — Встревожен, как и ты, но храбрости ему хватает, чтоб виду не подать.
— И не встревожен, — Грегори поднял голову. — И не испуган вовсе. Папа с мамой ведь уже уходили раньше, разве нет? И всегда возвращались.
Все замерли, глядя на него. Затем Магнус осторожно начал:
— Ты помнишь это?..
— Ты же был еще младенцем! — взорвалась Корделия. — Перепуганным шестимесячным сосунком! Даже я и то еле помню!
— Я тоже не помню, — помотал головой Грегори. — Но какое-то странное чувство говорит мне, что это так.
— Это тоже память, но лежит она столь глубоко, что Грегори ее не знает, — пояснил Пак. — Это так, парень, когда-то твои родители действительно пропали, и вместе с ними — твои братья и сестра.
Он не сказал только, что именно малыш Грегори вернул семью в Грамарий. Гэллоугласов перенесло в другой мир, в волшебную страну, и вернулись они только благодаря младенческому разуму Грегори, который тосковал по своей маме. Он сумел дотянуться до них, сквозь пустоту меж миров, и вернул семью обратно — силой, удивительной даже для взрослого человека, не говоря уже о младенце.
— Они пропали, но ведь потом вернулись, — улыбнулся Грегори.
Он нечасто улыбался. Братья и сестра обнаружили, что и они тоже улыбаются, хотя им и не доставало уверенности младшего из Гэллоугласов. Так что когда они осознали это, страшные предчувствия охватили ребят. Джефри не мог допустить этого.
— За ними! — вскричал он. — Найти их!
Магнус и Корделия ожили и бросились к дверям.
— Стоять, говорю я! — рявкнул Пак. Магнус замер, схватившись за ручку двери.
— Но, Пак... Наши родители пропали, наш долг отыскать их!
— Ваш долг — делать то, что они вам велели! — эльф мигнул, как огонек свечи, и оказался лицом перед ними, спиной к двери. Подбоченившись, он посмотрел на детей. — Они велели вам сидеть дома, и слушаться меня — и вы будете сидеть дома, и я вместе с вами, пока лорд и леди не воротятся!
Лица мальчиков стали мрачнеть.
Корделия попыталась воззвать к здравому смыслу.
— Но они же не знали, что исчезнут, Пак. А если бы знали, то непременно разрешили бы нам отыскать себя.
— Если их враги набрали такую силу, что смогли захватить их в плен, то родители непременно велели бы тебе сидеть дома, в безопасности! И вы будете сидеть в безопасности, под охраной целого легиона эльфов!
— Легиона? — обрадованно переспросил Грегори и бросился к окну. Джефри бросился следом — «легион» означал армию.
Корделия и Магнус поколебались и тоже побежали к окошку. Они посмотрели на пустой сад, на лужайку за садом, и на дальнюю опушку.
— Но там никого нет, — разочарованно протянул Джефри.
— Нет, есть! — успокоил его Пак. — Вы эльфов, может быть, и не видите, но и в саду, и на лужайке не пройдешь и фута, не встретив эльфа с пращей или фею с луком. Вы можете бродить целый день и не заметить их, но стоит лишь врагу подкрасться — как он падет, сраженный наповал, чтоб больше не подняться!
На лице Магнуса застыло бесстрастное выражение.
— И они, конечно, не выпустят нас отсюда?
Пак ответил кислой улыбкой.
— Уж не считаешь ли ты меня болваном, чародейчик? Ваша сестра может летать на метле, а любой из вас вполне способен обойтись и без этого нехитрого летательного аппарата — просто исчезнет и появится в нескольких милях отсюда. Нет, я не стал бы удерживать вас силой.
— Но ты ведь хочешь удержать нас, — тихо проговорила Корделия.
Пак кивнул.
— Да, удержать, но силой вашей любви к родителям. Ну-ка, вспомните, каковы были их последние слова?
Дети замолкли, повесив носы, переминаясь с ноги на ногу.
— Так что они сказали вам? — настаивал Пак.
— Они сказали, чтобы мы сидели дома, — с величайшей неохотой призналась Корделия, — сидели дома и слушались тебя.
И они слушались Пака — весь день. Две пожилые женщины, не больше фута ростом, возникли ниоткуда, чтобы приготовить завтрак, и еще две — чтобы приготовить обед. Для ужина потребовалось трое. Дети отчаянно старались хоть чем-нибудь заняться. Они попробовали играть в прятки, но ничего не получилось. Магнус еле-еле притворился маленькой яблоней, а Грегори спрятался совсем неважно. Корделия подняла голову, увидела рядом огромную поганку и заныла.
— За спиной не прятаться, Грегори! Теперь ты будешь искать!
В «Замри!» играть и вовсе не получилось — у детей не хватало энергии даже на то, чтобы заставить замереть жука. А когда они попробовали поиграть в мяч, Магнус и Корделия были такими невнимательными, что мячик все время падал. В конце концов Пак не выдержал, усадил их и стал учить уму-разуму.
Пока рассерженные дети просто ворчали про себя, дело было плохо, когда же они стали вникать в уроки Пака, стало еще хуже.
— Но, Робин, — папа говорил, что существует девяносто два элемента! — удивилась Корделия.
— И некоторые такие редкие, что их почти нет, — кивнул Грегори.
— Ваш папа! — скривился Пак. — Ох уж эти его заморские понятия о том, что настоящее, а что выдуманное! Посмотрите вокруг, дети, пощупайте, попробуйте! Вы что, видите этот пресловутый «уран» или этот, как его, «алюминий»? Нет! Но вы чувствуете землю под ногами, и ветер дует вам в лицо! Говорю вам, в мире есть и будет всего четыре элемента — земля, вода, огонь и воздух!
— А из чего тогда сделаны камни?
— Из земли, только плотно сжатой.
— А из чего деревья?
— Как из чего? Деревья получаются из земли и воды!
— А железо?
Пака передернуло; железо олицетворяет яд для эльфов.
— Поговорим лучше о меди. Откуда берется медь? Кладут в огонь камни! Так откуда же берется медь, как не из огня и земли?
И так далее. У Пака были вполне определенные воззрения на природу вещей, и вскоре, несмотря ни на что, дети заинтересовались.
— Три дерева, и только три, на которых все зиждется, — поучал Пак. — Дуб, Ясень и Терн.
— А как же сосна? — влез Грегори.
— Он годится лишь на то, чтобы вешать над дверью на святки.
— А падуб, плющ?
— Один — куст, второй — лоза. Я же говорю о деревьях!
