— М-да, заварушка…
— Ты представь мою фигуру во всей этой заварушке! С самого утра…
— Сема, успокойся, я тебе сочувствую, — немного резко парировала Яна.
Она минуту помолчала, задумавшись, а потом спросила Семена Семеныча:
— Так ты говоришь, никто не пострадал?
— Му-му, — жуя, утвердительно промычал Руденко.
— Понятно. Ну, а что-нибудь еще, кроме показаний очевидцев, вы за эти полдня накопали?
— А как же! После осмотра места происшествия изъяли фрагменты металла, железную скобу от гранаты, скорее всего, РГД-5, следы копоти взяли на пробу…
Семен Семеныч принялся перечислять все те неинтересные рядовому обывателю мелочи, без которых не обходится работа милиции в таких случаях. Яна же внимательно слушала, живо заинтересовавшись новостью, которую ей принес приятель.
— Хм, — заметила она, когда он закончил, — все это заставляет думать, что преступник использовал бутылку или банку с зажигательной смесью, начиненную металлическими предметами.
— О! Да мы с тобой мыслим одинаково! Я тоже первым делом об этом сказал!
— Думаю, Сема, что не один ты. Любой профессионал сказал бы то же…
Милославская немного помолчала и, пододвигая приятелю кофе, спросила:
— И что, все еще продолжают думать, что это был теракт?
— А ты сомневаешься?
— Я уверена, что это совершенно не так.
— Я тоже. И многие наши. Но эту версию решено пока не исключать из возможных.
— Зря. Напрасная трата времени и сил.
Семен Семеныч хлебнул два раза из чашки и, сморщившись, протянул:
— Ну что все вечно сыплется на мою голову, а?! Только-только все гладко пошло… Шеф о премии намекнул… И тут на тебе! Прими, Семен Семеныч, в раскрытии дела самое активное участие. А не получится, попрощайся со звездой. Ну что за жизнь?! Я в отпуск собрался… Маргарита уже путевки заказала в санаторий…
Милославская искоса посмотрела на Руденко и, видя, что он на самом деле находится у черты отчаяния, протянула, положив руку ему на плечо:
— Да пойдешь ты в отпуск, Сема, пойдешь. Не горюй, все образуется. Первый раз что ли, а? — Яна улыбнулась, — Прорвемся!
— Прорвемся? Я не ослышался? Или, может быть, в единственном числе — прорвешься?
— Именно первое!
— Ты поможешь? — Руденко слабо улыбнулся.
— А разве у меня есть выбор? Разве мы не друзья? — Милославская потянулась за сигаретой.
— Ой, Янка, — оживленно начал Семен Семеныч, тоже прикуривая, — ну, шеф сегодня — прямо зверь! Ну, веришь, матом нас крыл трехэтажным, как никогда. Такое загибал! Он ведь тоже в отпуск собирался…
— Верю, — Милославская тихонько засмеялась: шеф Руденко давно ей уже был как родной.
* * *
С Семеном Семеновичем Руденко, капитаном милиции, Милославская была знакома очень давно, поэтому он вел себя с ней несколько фамильярно, не растрачиваясь на премудрости этикета и прочие любезности. Порой он был даже несколько грубоват, брюзжал без повода, надоедал своим присутствием. Однако по большей части между ним и Яной сложились теплые дружеские отношения.
Она этого человека очень любила за широту его натуры, простоту, бесхитростность, беззлобность. Он уважал ее за неординарность суждений, тонкий интеллект, неподражаемое чувство юмора, силу характера и, наконец, за совершенно исключительную женскую красоту, которую она ко всему прочему умела приподнести. При этом ничего похожего на любовную связь между ними никогда не было. Люди в это верили неохотно, потому что союз Руденко-Милославская не распадался вот уже сколько лет.
А крепила его дружба совершенно особого рода. Слишком часто работа заставляла их быть единомышленниками, и иногда Яна и Семен Семеныч целые дни, и даже ночи, вынуждены были проводить вместе. В такие периоды они жили общими интересами, мыслями, стремлениями… Потом на какой-то срок выпадали из поля зрения друг друга, изредка забегая на праздники или дни рождения. Потом вновь судьба связывала их более крепко в каком-то едином деле.
* * *
— Ну, и каковы твои соображения? — спросил Руденко, серьезно глядя на подругу.
Милославская неторопливо подошла к окну и, бесцельно глядя куда-то вдаль, сказала:
— Во-первых, я уже сказала: это сто процентов не теракт.
— Допустим. Во-вторых? — Семен Семеныч тоже подошел к окну и встал чуть позади Яны.
— Во-вторых, я думаю, это действие было направлено против конкретного лица, — Милославская обернулась на друга, — Иначе зачем уродовать совершенно ни в чем не повинный джип и бросать адскую штуку именно под него, а не где-нибудь рядом, у входа той же администрации, к примеру?
— Логично.
— Ну, а в-третьих, лицо, против которого было направлено действие, хотели просто припугнуть.
— Ты считаешь? — Руденко смотрел хитро и лукаво, словно скрывал что-то важное.
— Если бы преступник желал большего, уверяю, он бы дождался момента, когда желаемый объект сел бы в машину.
— Согласен.
— Отсюда следствие — лицо, против которого направлено действие, — хозяин джипа.
— А теперь меня послушай, — Руденко снова увлек подругу к столу. — Конечно, до всего этого я тоже дошел в своих соображениях. Естественно, кинулся искать хозяина джипа, — Семен Семеныч прищурился.
— Нашел?
— Нашел. Он был в одной из квартир этой четырехэтажки. У него там любовница живет. Ночь он провел с нею…
— Знакомая картина из жизни нового русского.
— А вот тут ты не угадала! Знаешь, кто владелец автомобиля?
— Еще скажи, что какой-нибудь заводской работяга, — саркастично парировала Милославская.
— Не заводской, но работяга, — поучительно протянул Руденко.
Яна удивленно раскрыла глаза.
— С каких это пор простые рабочие на джипах ездят? Мы что наконец-то построили коммунизм? — спросила она.
— Увы, нет.
— А в чем дело? Он клад нашел? Получил наследство? Банк ограбил?
— Пока не знаю. Знаю только, что он рабочий казино «Фортуна».
— Ты что же, его не допросил что ли?
— Пытался. Но он как свой джип увидел, ему плохо стало. За сердце схватился и на корячки сел. В прямом смысле дар речи потерял. Мычит, а чего не поймешь… Потом подруга его выскочила, под мышки его и домой. Мол, без адвокатов показаний не даем и все такое, помощь ему медицинская нужна и так далее. Вручили повестку, на том и расстались.
— Неужели они взрыва не слышали?
— У нее окна квартиры на другую сторону и хороший стеклопакет. Так что сквозь сон слышали они шум какой-то, выглянули в окно — все тихо, а на улицу выйти им и в голову не пришло. Шум их разбудил, и они снова за интим, собаки. Дверь не открывали минут пятнадцать, пока я звонок совсем не надорвал. Сердцем чуял, что есть кто-то в квартире, звонил, звонил, звонил…
