НЕПРОБИВАЕМЫЙ ЛЕГКИЙ МЕТАЛЛ - РЕВОЛЮЦИЯ В ОБЛАСТИ ВОЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ.
Шведский ученый разрешил проблему, которая занимает исследователей всего мира.
Бьёрк снова вздохнул. Подумать только, если бы люди воевали лишь из-за великих мумриков! Тогда и военная промышленность была бы не нужна!
Но ему надо было взглянуть на автомобиль, стоявший в неположенном месте.
* * *
- В боярышнике за развалинами замка - там они станут искать прежде всего, - убеждал друзей Калле и, очень довольный своей догадкой, весело отпрыгнул в сторону.
- Точно, - подтвердила Ева Лотта. - Лучшего места для сорочьего гнезда и не придумаешь.
- Потому-то я и оставил там небольшое письмецо для Алых, - сказал Андерс. - Они жутко рассердятся, когда его прочитают. По-моему, стоит здесь остановиться и подождать, пока они явятся.
Прямо перед ними на вершине холма вздымал навстречу бледно-голубому летнему небу свои разрушенные арки старый замок. Он лежал там, всеми покинутый, недружелюбный старый замок, веками преданный забвению и упадку.
Прямо перед ним внизу раскинулись городские строения. И лишь немногие из них нерешительно вскарабкались наверх, приблизившись к могущественному соседу, стоявшему на самой вершине крутого обрыва. Подобно сторожевой заставе расположился на полпути к развалинам старый дом, скрытый наполовину пышными зарослями боярышника, сирени и вишни. Полуразвалившийся забор из реек окружал эту идиллическую картину, и, прислонившись спиной к этому забору, Андерс решил дождаться здесь отступления Алых.
- «У заброшенного замка», - произнес Калле и бросился в траву рядом с Андерсом. - Это смотря откуда считать и с чем сравнивать. Если отсюда до Южного полюса, то это далеко. А если, к примеру, спрятать Великого Мумрика в окрестностях Хеслехольма, можно все же утверждать, что это «у заброшенного замка».
- Ты прав, - сказала Ева Лотта. - Разве мы говорили, что сорочье гнездо прямо-таки за углом старого замка? Но Алые слишком тупы, чтобы это понять.
- Они на коленях должны благодарить нас, - угрюмо буркнул Андерс. - Вместо того чтобы спрятать Великого Мумрика в окрестностях Хеслехольма, про который никак не скажешь, что он близко, мы спрятали Мумрика совсем рядом, недалеко от дома Эклунда. Это с нашей стороны весьма любезно.
- Точно, весьма любезно, - засмеялась довольная Ева Лотта. А потом неожиданно добавила: - Посмотрите-ка, на крыльце веранды сидит маленький мальчик.
Они посмотрели. На крыльце веранды действительно сидел маленький мальчик. И этого было достаточно, чтобы Ева Лотта разом забыла про Великого Мумрика. У живой и непосредственной Евы Лотты, этого испытанного и храброго воина, бывали минуты женской слабости. Тогда не помогало даже то, что предводитель Белых Роз пытался заставить ее понять: такое просто неуместно во время войны. Андерса и Калле всегда немного смущало и озадачивало поведение Евы Лотты, как только она сталкивалась с маленькими детьми. Насколько Андерс и Калле могли понять, все малыши были одинаково настырные, надоедливые, вечно мокрые и сопливые. Но Еве Лотте они казались маленькими очаровательными светлыми эльфами. Стоило ей попасть в волшебный круг таких вот светлых эльфов, как сердце этой маленькой, похожей на мальчишку амазонки смягчалось. И вела она себя так, что, по мнению Андерса, это было проявлением непозволительной слабости: она протягивала руки к малышу, а в голосе ее появлялись удивительнейшие, нежнейшие нотки, заставлявшие Калле и Андерса содрогаться от возмущения. В такие минуты дерзкой, задорной, сверхмужественной Евы Лотты, рыцаря Белой Розы, как не бывало! Ее словно ветром сдувало. Не хватало только, чтобы Алые застали ее врасплох в минуту подобной женской слабости. Тогда на боевом щите Белых Роз появилось бы позорное пятно, которое трудно было бы смыть. Так считали Калле с Андерсом.
Малыш, сидевший на крыльце, конечно, заметил, что у калитки происходит нечто необычное, и медленно зашагал по садовой дорожке. А увидев Еву Лотту, остановился.
- Привет! - чуть нерешительно сказал он.
Ева Лотта стояла у калитки, и на лице ее блуждала «дурацкая», как говорил Андерс, улыбка.
- Привет! - ответила она. - Как тебя зовут?
Малыш рассматривал ее своими серьезными темно-синими глазами и, казалось, не обращал внимания на ее «дурацкую» улыбку.
- Меня зовут Расмус, - сказал он, выводя узоры большим пальцем ноги на песке садовой дорожки.
Потом подошел ближе, просунул свою маленькую, курносую, веснушчатую мордочку сквозь рейки калитки и вдруг увидел сидевших на траве Калле и Андерса. Его серьезное личико расплылось в широкую, восхищенную улыбку.
- Привет! - сказал он. - Меня зовут Расмус.
- Да, это мы уже слышали, - снисходительно отозвался Калле.
- Сколько тебе лет? - спросила Ева Лотта.
- Пять, - ответил Расмус. - А в будущем году исполнится шесть. А сколько исполнится тебе в будущем году?
Ева Лотта засмеялась.
- В будущем году я буду уже старой-престарой тетенькой, - сказала она. - А что ты тут делаешь, ты живешь у Эклунда?
- Нет, - ответил Расмус. - Я живу у своего папы.
- А он живет здесь, в этом доме?
- Ясное дело, он живет здесь, - оскорбился Расмус. - Иначе я не мог бы жить у него, понятно тебе?
- Железная логика, Ева Лотта, - сказал Андерс.
- Ее зовут Ева Лотта? - спросил Расмус, большим пальцем ноги указав на Еву Лотту.
- Да, ее зовут Ева Лотта, - ответила сама Ева Лотта. - И ей кажется, что ты - симпатяга.
Поскольку Алые еще не показывались, девочка быстренько перебралась через калитку к симпатичному ребенку из сада Эклунда.
Расмус не мог не заметить, что по крайней мере один человек из трех им очень заинтересовался, и решил ответить учтивостью на учтивость. Надо было только найти подходящую тему для беседы.
- Мой папа делает листовое железо, - подумав, сообщил он.
- Он делает жесть? - переспросила Ева Лотта. - Стало быть, он жестянщик?
- Никакой он не жестянщик, - рассердился Расмус. - Он профессор, который делает листовое железо.
- Ой, как здорово! Раз так, он сделает жестяной противень для моего папы, - обрадовалась Ева Лотта. - Понимаешь, он пекарь, и ему нужна целая уйма противней.
- Я попрошу папу, чтобы он сделал противень для твоего папы, - приветливо пообещал Расмус, сунув ручонку в руку Евы Лотты.
- Фу, Ева Лотта, какая чепуха! - пристыдил ее Андерс. - Плюнь ты на этого мальчишку, ведь в любую минуту могут появиться Алые.
- Успокойся! - сказала Ева Лотта. - Я же первая раскрою им всем черепушки.
Расмус с глубоким восхищением уставился на Еву Лотту.
- Кому ты раскроишь черепушки? - спросил он.
