Образы корсаров
Образ пирата — один из самых недостоверных и идеализированных в искусстве, будь то поэзия, литература или кино. Романтический дух XIX века не устоял перед искушением изобразить этого сумасбродного и наглого героя в двух противоположных образах: юного забияки, красивого и влюбчивого Робин Гуда морей, который боролся против сильных мира сего, или порочного преступника, не знающего угрызений совести, злодейская натура которого подчеркивалась повязкой на глазу, крюком вместо руки и деревяшкой, заменяющей собой протез.
Испанцы, больше всех пострадавшие во время расцвета пиратства, не придавали большого значения этим различиям и всех называли просто пиратами, не без достаточных оснований. Однако англичане и французы не считали корсаров и каперов пиратами, и некоторые из них даже получили дворянские титулы и высокие должности в национальных флотах. Весьма вероятно, что эта снисходительность некоторых европейских монархов к пиратам высокого полета объяснялась тесной связью последних с тайными обществами, которые играли неявную, но решающую роль в политике государств. Таким образом, некоторые пираты и корсары достигли высокого положения в обществе, богатства и славы благодаря своей ловкости, отваге, честолюбию, и, в особенности, благодаря услугам, которые они оказывали властям. Эти выдающиеся мужчины и женщины (поскольку, как мы увидим, были и такие) вели жизнь, полную необычайных приключений и подвигов, придававших пиратскому ремеслу романтический ореол.
Настоящие пираты, разумеется, не были ни столь обольстительны, ни столь омерзительны. Помимо успешных капитанов, легион рядовых пиратов состоял из авантюристов низкого пошиба, бывших солдат, мятежных моряков, дезертиров, бегущих от закона, или беглых рабов, которые искали в пиратстве защиты и средств к существованию. Вышедшие из самых маргинальных слоев, многие из них надеялись быстро разбогатеть, наслушавшись трактирных рассказов о сказочных сокровищах, которые в реальности не были ни столь огромными, ни столь легкодоступными. Что касается крюков и повязок, они не были выдуманы Стивенсоном или Джеймсом Бэрри, но были реальным следствием увечий, полученных в рукопашных боях, или несчастных случаев на борту. Также не было чистым, вымыслом их чрезмерное увлечение ромом, антильским ликером из сахарного тростника, который сочетал легкость в изготовлении с максимальным эффектом при употреблении. Его почти семидясетипятиградусная крепость наносила сокрушительный удар по здоровью, уже подточенному плохим питанием и тропическими лихорадками и инфекциями.
Эти простые моряки были буквально пушечным мясом, без которого не было бы морских сражений, абордажей и грабежей, которые принесли славу великим корсарам и были весомым аргументом в политике и экономике той исторической эпохи. Ремесло пирата привлекало их двумя чертами: оно обещало, во-первых, более свободные и равноправные правила поведения и существования, чем любой свод законов того времени, а во-вторых — участие в секретном проекте по освобождению человечества. Этот тайный трансцендентный план не был им известен, но он придавал их жизням осмысленность.
Древнейшие представители профессии
Более четырех тысяч лет назад египетские и финикийские корабли обычно не участвовали в действиях, которые можно было бы квалифицировать как пиратские. Пираты были тогда уже нередки водах Индийского океана, Южно-Китайского моря и около берегов Юго-Восточной Азии. Что касается Средиземного моря, самым древним документом является глиняная табличка, датированная 1350 годом до н. э. и найденная на египетском острове Фарос, в которой упоминаются пиратские набеги берберов на африканский берег. Позже греческие купцы, которые торговали с Финикией и Анатолией, достаточно регулярно жаловались на нападения на свои корабли с целью грабежа.
Можно сказать, что с тех пор, как первые мореплаватели начали перевозить товары по морю, другие мореплаватели стали нападать на них, чтобы завладеть их грузами. Вначале эти незаконопослушные моряки ограничивались тем, что использовали приемы сухопутных разбойников: фактически многие из них и были разбойниками, которые сели на корабль, чтобы грабить маленькие портовые города и прибрежные деревушки. С течением времени они постепенно вырабатывали специфические приемы и средства, поскольку искусство мореплавания постоянно развивалось, а морские пути становились все просторнее и многочисленнее. Именно тогда можно стало говорить о возникновении нового типа преступников, получивших имя пиратов, которые специализировались в грабеже береговых поселений и нападениях на торговые суда. Их методы и приемы развивались вместе с развитием флота, по мере роста важности и значения мореплавания в торговле, политике и войне.
Пираты Эгейского моря
Первая акция организованного пиратства в Европе, имевшая значительные экономические и политические последствия, относится к событиям VI века до н. э. на острове Самос. Там высадился отряд моряков-авантюристов из Магнезии, которым командовали три брата, закаленных в боях с Персией и морских сражениях. Не встретив сопротивления со стороны местного населения, захватчики взяли город и низвергли правившего сатрапа и его приспешников из местной олигархии. Подчинив себе остров, братья установили триумвират. Стремясь захватить власть во всем регионе, самый жестокий и амбициозный из них, по имени Поликрат, совершил несколько пиратских нападений на близлежащие острова и побережья. Убедившись в эффективности этого метода, позволявшего ему подчинять местных жителей своей власти и получать богатую добычу, Поликрат задумал расширить границы своей деятельности на все Эгейское море, превратив Самос в настоящее пиратское государство. Два его брата воспротивились этой идее, уже неизвестно, по этическим ли причинам или поскольку не верили в успех предприятия. В любом случае, они не были готовы к упрямству и жестокости Поликрата, решившего настоять на своем любой ценой. Во время празднеств, посвященных богине Гере, которые проходили за стенами города, Поликрат и его пираты захватили дворец. Мятежный руководитель без колебаний приказал казнить своих братьев-соправителей, обвинив их в предательстве, что уже тогда было обычным оправданием в подобных случаях.
Затем Поликрат захватил абсолютную власть, установив единоличную пожизненную тиранию, которая существовала на средства, добываемые его пиратскими кораблями. Тиран Самоса знал, что проще всего пресечь любую попытку нападения на его остров, если достичь колоссального преимущества на море. Тогда он создал внушительный пиратский флот, насчитывавший более сотни кораблей, разделенных на быстрые и эффективные флотилии, которые сеяли ужас по всей Греции, как в Эгейском море, так и у берегов Пелопонеса и Малой Азии, в течение следующих пятнадцати лет. Помимо того что регулярные пиратские экспедиции держали в постоянном страхе своих соседей, они обогатили казну Самоса и его могущественного правителя.
Став негласным хозяином Эгейского моря, Поликрат должен был считаться с двумя другими крупными морскими державами той эпохи: Персией на востоке и Египтом на юге. Сначала он договорился с египетским фараоном о совместном господстве над восточным Средиземноморьем, одновременно обеспечивая себе защиту с тыла во время своих грабительских набегов. Однако Персия также стремилась контролировать эти воды, и в 525 году до н. э. начала морскую войну против Египта. Фараон, рассчитывавший на своего греческого союзника, обнаружил, что Поликрат не только покинул его без предупреждения, но и примкнул к его врагу. Как бывший пират, опытный в морских сражениях, Поликрат посчитал, что египтяне не имеют достаточно сил, чтобы противостоять могущественному персидскому флоту, а если и попытаются выступить против него, то непременно будут разгромлены. Не раздумывая, он перешел на сторону сильнейшего. Тем не менее, по причине своих диктаторских замашек, он нажил врагов среди собственных капитанов, и слухи о неминуемом восстании поползли по улицам и рынкам Самоса. Тогда Поликрат выработал план, с помощью которого надеялся убить двух зайцев одним выстрелом (точнее, делая скидку на историческую эпоху, одной стрелой): он решил послать эскадру из 40 кораблей на помощь персидскому флоту, поручив командование этой экспедицией недовольным капитанам. Однако те решили, что им совершенно незачем участвовать в этой войне, и вместо того чтобы присоединиться к персидскому флоту, отправились в Спарту в поисках поддержки, надеясь разгромить Поликрата.
