Эвелинда втолкнула Милдред в конюшню и благодарно улыбнулась конюху Маку, увидев, что ее лошадь и любимый чалый конь Мака уже стоят под седлом и полностью готовы к выезду.
— Я видел улыбку на лице Эдды, когда она получила послание, — пояснил конюх. — Наверное, вам нужна хорошая прогулка после разговора с ней.
— Спасибо, Мак.
Эвелинда подтолкнула Милдред к своей лошади.
— Ваш отец, должно быть, в гробу переворачивается, — не прекращала браниться горничная, пока госпожа помогала ей забраться в седло.
Почти без помощи Мака Эвелинда легко вскочила на лошадь позади своей верной служанки, которая продолжала гневную тираду:
— И ваша благословенная матушка на небесах, уж конечно, ругается на чем свет стоит, желая оказаться здесь, с нами, и вырвать все волосы до одного у старой шлюхи.
Эвелинда пришпорила лошадь, пустив ее в легкий галоп. Мак поскакал следом.
— Я подмешаю яд в медовый напиток мерзкой гарпии, — грозилась Милдред, пока они пересекали внутренний двор и, миновав ворота, въезжали на подъемный мост. — Любой из обитателей замка поблагодарит меня за это. Самая противная, жадная, бессердечная, лицемерная… — Тут она охнула и притихла.
Эвелинда слегка улыбнулась. Как раз в это время, доехав до середины моста, она ослабила поводья, предоставив Леди свободу. Лошадь тряхнула гривой и с радостным ржанием понеслась вперед. Эвелинде не надо было оглядываться и смотреть, где Мак, она знала, что он их нагонит. А Милдред, вцепившись в хозяйку, сосредоточилась исключительно на том, чтобы не выпасть из седла.
Только убедившись, что Милдред успокоилась, Эвелинда слегка натянула поводья. Леди тут же подчинилась. Таков был привычный ритуал. Всякий раз после очередной жестокой и низкой выходки Эдды Милдред шумно выходила из себя. Эвелинда увозила ее подальше от замка, чтобы уберечь от наказания за неосторожные слова и поступки.
Как только Леди замедлила бег и перешла на легкий галоп, Мак поравнялся с ними и, глядя на Эвелинду, вопросительно приподнял бровь. Но она в ответ только покачала головой. Ей не хотелось рассказывать о том, какой «сюрприз» преподнесла Эдда. Милдред снова впадет в расстройство, а Эвелинда уже потратила достаточно времени на умиротворение горничной. Теперь ей нужно преодолеть собственные душевные муки и осмыслить сложившуюся ситуацию.
— Можно возвращаться, — сказала Милдред. — Не волнуйтесь, я не скажу и не сделаю ничего плохого этой гадине. Напрасный труд. Но я уверена, в преисподней для нее уже приберегли что-нибудь особенное и ждут не дождутся, когда наконец она помрет. Для всех нас будет лучше, если она поторопится.
Эвелинда попыталась улыбнуться. У нее не было сил отвечать, вместо этого она остановила лошадь и взглянула на конюха:
— Ты отвезешь Милдред домой?
— Значит, вы не возвращаетесь? — встревоженно спросил он.
— Не сейчас. Мне надо побыть одной.
Мак немного помедлил, затем кивнул, легко поднял Милдред и пересадил ее к себе в седло. С виду невысокий и жилистый, он был поразительно сильным мужчиной.
— Не уезжайте далеко, а не то попадете в беду, — предостерег он. — И не задерживайтесь слишком долго, иначе я поеду вас искать.
Она кивнула, и Макс Милдред медленно двинулись по направлению к замку. Эвелинда смотрела им вслед. Судя по тому, как Мак наклонил голову к Милдред, она рассказывала ему о том, что уже произошло и что должно произойти совсем скоро.
Свадьба. С Дьяволом из Доннехэда.
Эвелинда судорожно сглотнула, от внезапно нахлынувшего страха у нее перехватило дыхание. Она повернула лошадь и поскакала на свою любимую поляну у реки. Как раз в этом месте на реке был водопад, небольшой — не выше человеческого роста — и тем не менее восхитительный.
Подъехав к самой кромке воды, чтобы Леди смогла напиться, Эвелинда выскользнула из седла на землю и, рассеянно поглаживая шею лошади, задумчиво стала смотреть на воду.
Это живописное место всегда действовало на нее благотворно. Здесь она забывала о своих тревогах и заботах. Журчание воды и легкий туман в воздухе вокруг водопада обычно уносили прочь печали, и Эвелинде становилось легче. Сегодня все было иначе. Слишком много воды понадобилось бы, чтобы смыть нынешние переживания.
Эвелинда села на большой валун у самой реки и разулась. Затем наклонилась, подхватила сзади подол платья, протянула его вперед между ногами и заправила за свободный пояс, который носила поверх одежды. Завершив приготовления, она подошла к воде и для начала осторожно погрузила в нее не всю ступню, а только пальцы. Чудесное ощущение прохлады заставило ее улыбнуться. Помедлив немного, Эвелинда со вздохом блаженства вошла в воду почти по колено.
Она закрыла глаза и стояла неподвижно, стараясь не думать о предстоящей свадьбе с Дьяволом из Доннехэда. Она вернется к мыслям о будущем позже, а сейчас ей хотелось нескольких мгновений тишины и покоя.
Эти мгновения оказались слишком короткими, потому что подол юбки выскользнул из-за пояса и плюхнулся в воду.
Вскрикнув от неожиданности, Эвелинда попыталась выбраться из реки, но запуталась в мокрой юбке и оступилась. Вытянув руки перед собой, она рванулась на берег, пытаясь в последнюю секунду предотвратить падение. Но руки ее соскользнули по валуну, и Эвелинда погрузилась в воду, несколько раз сильно ударившись всем телом о большой неровный камень.
Вынырнув на поверхность, Эвелинда выплюнула воду, откашлялась и, превозмогая боль, заставила себя выбраться на берег. Хорошенько отдышавшись, Эвелинда ощупала ребра и с облегчением пришла к выводу, что все кости целы. Неожиданно на нее нахлынула досада — она, конечно, никогда не считала себя грациознейшей из женщин, но оказаться настолько неуклюжей! Нет, похоже, сегодня удача отвернулась от нее окончательно.
Встряхнув головой, Эвелинда с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, пошла к лошади. Леди отступила в сторону и смотрела на хозяйку с явным неодобрением. Видимо, Эвелинда обрызгала ее, падая в воду. Рассудив, что животное обойдется без извинений, Эвелинда, вся дрожа, опустилась на камень.
Вода доставляет огромное удовольствие, если прикасаешься к ней кончиками пальцев, но мокрое насквозь платье, облепившее тело со всех сторон, это совсем другое дело.
Попытка расположить юбку подальше от ног не увенчалась успехом. Вряд ли она смогла бы часами сидеть на одном месте, держа юбку на весу, дожидаясь, пока та высохнет.
Бормоча ругательства, Эвелинда развязала многочисленные тесемки и попыталась снять с себя платье. Задача оказалась почти непосильной. Насколько легко надевалось сухое платье, настолько же трудно снималось мокрое. К тому времени, когда ей удалось избавиться от него, Эвелинда раскраснелась, запыхалась и вспотела.
С облегчением опустив одежду на землю, она села обратно на валун, но мучительный процесс расставания с платьем согрел ее ненадолго, и вскоре Эвелинда, оставшаяся во влажной нижней сорочке, вновь задрожала от холода. Она определенно не собиралась снимать с себя еще и белье, пусть даже мокрое, и оставаться голой. Люди крайне редко заезжали на ее любимую поляну, однако иногда такое все-таки случалось, и она никак не хотела быть застигнутой врасплох в обнаженном виде.
