Немцы отходили к постоянным переправам у Киева, Канева, Кременчуга, Черкасс, Днепропетровска, осуществляя изуверский план выжженной земли. В приказе высшему руководству войск СС на Украине Гиммлер требовал: «Необходимо добиваться того, чтобы при отходе из районов Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не осталось в сохранности ни одного дома, ни одной шахты… ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну… Сделайте все, что в человеческих силах, для выполнения этого».
А войска рвались к Днепру. Впереди всех наступали 40-я армия К. С. Москаленко и 3-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта П. С. Рыбалко. 20 сентября командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин прибыл в 40-ю армию.
— Кирилл Семенович, — сказал он после доклада командарма, — судя по виденным мной щитам и указателям, наглядная агитация у тебя на высоте. Обязательно покажу Хрущеву твои плакаты. — Ватутин достал из кармана листок и зачитал: — «Герои Волги и Дона, вас ждет Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки» Или вот: «До Днепра — один переход. Вперед, советские воины!» Ну а как на самом деле? Совпадают темпы наступления с плакатами?
— Так точно, товарищ командующий, — ответил Москаленко. — Может быть, не совсем быстро наступаем, но достаточно уверенно. От тылов оторвались, да и подустали солдаты. Вперед идем ведь с боями.
— Согласен с тобой, но надо спешить. Передышка обязательно будет. Надо только выйти на Днепр. Вчера Военный совет ввел в бой подвижную группу фронта. 3-я гвардейская танковая и 1-й гвардейский кавкорпус увеличили темпы наступления, но и ты не отставай. Пока твоя армия ближе всех к Днепру, обогнать тебя может только Рыбалко. Ну как?
— Будем стараться, товарищ командующий.
— Старайтесь. Но главное — не опередить танкистов, а быть готовыми к серьезным осложнениям на реке. Судя по разведданным, вряд ли удастся захватить переправы целыми. Так что рассчитывать надо только на себя, не упустить момента и форсировать Днепр с ходу. Иначе много людей погубим в борьбе за плацдармы. А за танкистами не гонитесь!
3-я гвардейская танковая армия (командующий — генерал-лейтенант П. С. Рыбалко, член Военного совета — генерал-майор танковых войск С. И. Мельников, начальник штаба армии — полковник В. А. Митрофанов) состояла из 6-го и 7-го гвардейских танковых корпусов, 91-й отдельной танковой бригады, 50-го отдельного мотоциклетного полка, 138-го отдельного полка связи, 372-го отдельного авиационного полка связи (ПО-2), отдельных 39-го разведывательного и 182-го мотоинженерного батальона, а также других частей и подразделений.
Директивой от 6 сентября 1943 года в состав армии был включен 9-й механизированный корпус (командир — генерал-майор танковых войск К. А. Малыгин, заместитель по политчасти — начальник политотдела — полковник Г. В. Ушаков, начальник штаба — полковник П. В. Кульвинский).
В мехкорпус входили 69, 70-я и 71-я механизированные бригады, 47-й и 59-й гвардейские танковые, 1823-й самоходно-артиллерийский, 616-й минометный, 386-й истребительно-противотанковый артиллерийский и 1719-й зенитно-артиллерийский полки, 396-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, 100-й мотоциклетный, 54-й бронеавтомобильный, 82-й саперный, 148-й ремонтно-восстановительный и 56-й медико-санитарный батальоны, 999-й батальон связи, 20-й полевой хлебозавод, 183-я рота химической защиты и авиазвено связи.
На 19 сентября в 3-й гвардейской танковой армии насчитывалось 39 716 человек, 686 танков и САУ, 154 бронемашины, 524 мотоцикла, 582 орудия и миномета (вместе с зенитными), 763 противотанковых ружья. Из них в 9-м мехкорпусе насчитывалось 13 811 человек, 206 танков и САУ, 267 орудий и минометов.
Также 3-й гвардейской танковой армии был оперативно подчинен 1-й гвардейский кавалерийский корпус, который пробыл в 3 гв. ТА недолго — 27 сентября его вывели в резерв фронта.
Командующий Воронежским фронтом не ошибся в прогнозах. С введением в бой в направлении н/п Переяславль-Хмельницкий подвижной группы темп наступления правого крыла и центра Воронежского фронта резко возрос. Войска выходили к Днепру в полосе шириной до 70 километров. Впереди главных сил 3-й гвардейской танковой армии на расстоянии 40 километров двигался передовой отряд танков и мотострелков, проходя в сутки по 75 километров. Вечером 22 сентября 51-я танковая бригада вышла к Днепру в районе Ржищева и Великого Букрина.
Не обманул командующего и командарм 40-й армии Москаленко. В эту же ночь передовой отряд 309-й стрелковой дивизии генерала Д. Ф. Дремина вышел к Днепру у Переяславля-Хмельницкого. Через несколько дней соединения 38-й армии генерал-лейтенанта Н. И. Чибисова захватили плацдарм до 8 км по фронту и до 1 км в глубину в районе Лютежа. Кроме того, этой же армии пришлось ликвидировать уже немецкий плацдарм в районе Дарницы (пригорода Киева на левом берегу Днепра). На нем оборонялось семь германских дивизий. К концу месяца войска Воронежского фронта захватили девять небольших плацдармов севернее и южнее Киева, в том числе лютежский и букринский. Последний был самый большой (16 км по фронту и 6 км в глубину).
Боевые действия подвижных групп фронта проходили в сложной обстановке. Во время броска на Днепр и боев за захват и удержание плацдармов авиация отставала с перебазированием на передовые аэродромы и не могла осуществлять поддержку войск. Форсирование Днепра в основном происходило на подручных средствах, и поэтому танки и артиллерия большей частью оставались на левом берегу. Первый понтонный батальон подошел к реке только 25 сентября, когда и началась переправа танков. К этому времени противник подтянул значительные силы. Прибывший в штаб Манштейна Гитлер собрал генералов и обвинил их в трусости. Не стесняясь в выражениях, фюрер требовал побороть сталинградский психоз, укрепить оборону. «Днепр отныне будет рубежом, разделяющим обе армии, — кричал Гитлер. — Я прикажу расстрелять каждого солдата, офицера, виновного в отступлении…»
Тем временем, планируя операцию, штаб Воронежского фронта по освобождению Киева (с 20 октября 1943 года стал 1-м Украинским. — Примеч. авт.), предполагал сосредоточить основные усилия на взятии города, нанеся с этой целью удары силами 38-й армии с севера и 40-й — с юга, сразу же после захвата ими необходимых плацдармов на правом берегу Днепра. Ставка Верховного Главнокомандования решила иначе. Своими директивами от 28 и 29 сентября она потребовала от войск Воронежского и левого крыла Центрального (с 20 октября 1943 года — Белорусский. — Примеч. авт.) фронтов провести большую наступательную операцию с целью разгрома всей киевской группировки противника и освобождения значительных районов Правобережной Украины. В течение 30–35 дней войска должны были продвинуться на 300–320 км к западу от Днепра и достигнуть рубежа рек Случь, Славута, Проскуров, Могилев-Подольский[1].
Таким образом, речь шла не просто об освобождении Киева, а о проведении крупной операции стратегического масштаба с участием войск двух фронтов. Позднее, 5 октября, левофланговые 13-я и 60-я армии Центрального фронта, овладевшие к тому времени за Днепром плацдармом у Чернобыля, были переданы в состав Воронежского фронта[2], у которого в свою очередь в пользу Степного фронта изъяли 52-ю и 4-ю гвардейскую армии. Это позволило, несмотря на обиды командования ЦФ, возложить на командование ВФ руководство всей операцией, что, несомненно, упрощало и улучшало решение многих организационных вопросов.
