— Ваши слова звучат так разумно! — выкрикнула Шэрон, подаваясь вперед. — Неужели вы не понимаете, что сорок пять процентов убийств совершаются людьми младше двадцати пяти лет, у многих из них трагические семейные обстоятельства и они эмоционально неуравновешенны?
Одинокий зритель в номере 932 гостиницы «Билтмор» перевел взгляд со Стива Петерсона на женщину. Это и есть журналистка, которой Стив всерьез увлекся. Совсем не похожа на его жену. Явно выше ростом, и тело стройное, как у спортсменки. Его жена была. миниатюрной куколкой с округлыми грудками и иссиня-черными волосами, вьющимися на лбу и висках.
Глаза Шэрон Мартин напомнили ему цвет океана в тот день, когда прошлым летом он спускался к пляжу. Говорят, на Джоунз-Бич хорошо знакомиться с девушками, но у него не вышло. Только начал заигрывать с одной, как она закричала: «Боб!», и через минуту подрулил этот парень и поинтересовался, чего ему надо. Так что он передвинул свой коврик и просто уставился на океан, наблюдая за сменой цветов. Зеленый. Точно. Зеленый, смешанный с голубым. Ему нравились глаза такого цвета.
Что там Стив говорит? Ах да, что-то о жалости к жертвам, а не к их убийцам, к «людям, неспособным защитить себя».
— Я тоже им сочувствую, — возбужденно говорила Шэрон. — Но или — или здесь не работает. Неужели вы не понимаете, что пожизненное заключение будет достаточным наказанием для всех Рональдов Томпсонов? — Она забыла о Томе Брокау, забыла о телекамерах и в очередной раз пыталась убедить Стива. — Как вы можете — вы, способный так сострадать, так ценящий жизнь, — изображать бога? Как кто-либо осмеливается изображать бога?
Этот спор начался и закончился так же, как и шесть месяцев назад, когда они впервые встретились на программе Тома Брокау. Наконец ведущий произнес:
— Наше время подходит к концу. Итак, мистер Петерсон, несмотря на демонстрации общественности, бунты в тюрьмах и митинги студентов, которые прошли по всей стране, вы по-прежнему полагаете, что заметное сокращение количества случайных убийств оправдывает смертную казнь?
— Я верю в моральное право, долг общества защищать себя и в долг правительства защищать священную свободу своих граждан, — ответил Стив.
— Мисс Мартин? — Брокау повернулся к журналистке.
— Я верю, что смертный приговор бессмыслен и жесток. Я верю, что мы можем обезопасить дома и улицы, устраняя опасных преступников и карая их быстрыми и верными приговорами, голосуя за выпуск облигаций, на которые можно построить исправительные учреждения и платить их персоналу. Я верю, что в этом проявится наше уважение к жизни, любой жизни, и это последнее испытание для каждого из нас и всего общества.
— Мисс Мартин, мистер Петерсон, спасибо, что пришли к нам, — торопливо подытожил Том Брокау. — Я вернусь после следующего сообщения…
Телевизор в номере 932 гостиницы «Билтмор» погас. Довольно долго мускулистый, широкогрудый мужчина в зеленом клетчатом костюме сидел, неподвижно уставившись в потемневший экран. Он снова обдумал свой план: от переправки фотографий и чемодана в потайную комнату на Центральном вокзале до доставки туда сегодня вечером сына Стива Петерсона, Нила. А сейчас нужно принять решение. Вечером Шэрон Мартин приедет к Стиву. Будет присматривать за Нилом, пока Стив не вернется домой.
Он собирался ликвидировать ее там.
Но надо ли? Она такая красивая.
Он подумал о ее глазах цвета океана, глубоких, ласковых.
Ему казалось, что когда она смотрела прямо в камеру, то на самом деле смотрела на него.
Словно хотела, чтобы он пришел за ней.
Может, она любила его.
Если нет, от нее легко будет избавиться.
В среду утром он просто оставит ее вместе с ребенком в комнате на Центральном вокзале.
И когда в половине двенадцатого взорвется бомба, ее тоже разнесет в клочья.
2
Студию они покинули вместе и шли на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Твидовая накидка давила Шэрон на плечи. Руки и ноги заледенели. Она натянула перчатки и заметила, что старинное золотое кольцо с лунным камнем, которое Стив подарил ей на Рождество, снова оставило след на пальце. Это происходит из-за того, что у некоторых людей повышенная кислотность кожи.
Стив протянул руку и распахнул перед ней дверь. Они вышли в ветреное утро. Было очень холодно, начинался снег, плотные, липкие снежинки холодили лицо.
— Я поймаю такси, — предложил он.
— Нет… Я лучше пойду пешком.
— С ума сошла. Ты же до смерти устала.
— Голова прояснится. Ох, Стив, как ты можешь быть таким уверенным… таким непреклонным, таким безжалостным?
— Не стоит начинать заново, дорогая.
— Нам придется начинать!
— Не сейчас. — Стив нетерпеливо и в то же время обеспокоенно посмотрел на нее сверху вниз. Покрасневшие глаза Шэрон выдавали усталость, и даже студийный грим не скрывал бледности, еще более заметной, когда на лбу и щеках у нее таял снег.
— Поезжай домой и отдохни, — попросил он. — Тебе это необходимо.
— Мне нужно сдавать статью.
— Поспи хоть несколько часов. Приедешь ко мне к шести?
— Стив, я не знаю…
— Зато я знаю. Мы не виделись три недели. Люфтсы собираются куда-нибудь сходить на свою годовщину, а я сегодня вечером хочу быть дома, с тобой и Нилом.
Не обращая внимания на людей, бегущих в Рокфеллер-центр, Стив взял лицо Шэрон в ладони. Она печально и тревожно смотрела на него.
— Я люблю тебя, Шэрон, — торжественно произнес Стив. — Ты это знаешь. Я ужасно скучал по тебе последние недели. Нам надо поговорить.
— Стив, мы думаем по-разному. Мы…
Он наклонился и поцеловал ее. Она не разжала губ. Тело ее напряглось. Отступив на шаг, он вытянул руку, чтобы остановить такси. Когда машина затормозила у тротуара, придержал для нее дверь и назвал водителю адрес редакции «Ньюс-Диспетч».
— Так я жду тебя сегодня? — спросил Стив, прежде чем закрыть дверь.
Она молча кивнула. Стив подождал, пока такси свернуло на Пятую авеню, и быстро пошел на запад. Он остановился в отеле «Готэм», чтобы в половине седьмого быть в студии, и сейчас торопился позвонить Нилу, пока тот не ушел в школу. Всякий раз, находясь вне дома, он беспокоился. Нила все еще мучили кошмары, он часто просыпался от приступов астмы. Миссис Люфтс всегда быстро вызывала врача.
Зима стояла такая сырая и холодная. Может, весной Нил будет чаще выходить из дома и немного поправится. Он все время выглядел бледным.
Весна! Боже мой, пришла весна. В какой-то момент этой ночью наступило весеннее равноденствие, и зима официально закончилась. По прогнозу погоды ни за что об этом не догадаешься.
Стив дошел до угла и повернул на север, думая о том, что они с Шэрон встречаются уже ровно шесть месяцев. Когда в первый раз он заехал за ней, она предложила прогуляться по Центральному парку до таверны на Грин-стрит. Он предупредил ее, что уже стало прохладнее, ведь наступил первый день осени.
