В 1614 г. Московское государство заключило с казаками соглашение и целый век поддерживало с ними отношения через Посольский приказ (Министерство иностранных дел). Персы, воюя с турками, видели в казаках союзников и слали к ним официальные посольства. Сами казаки понимали значение дисциплины и порядка в условиях экстремального выживания и создали структуру со всеми атрибутами государственной власти, в чем-то копируя Римскую Республику. Их квазигосударственное образование называлось — Войско. Было выработано и свято соблюдалось особое Войсковое право. Известен случай, когда во время пожара в 1742 г. есаул (помощник атамана) отказался спасать войсковую казну, поскольку не было кворума старшин, необходимого, чтоб войти в помещение, где казна хранилась.
Реального равенства среди казаков не было никогда. В обществе действовала система военного ученичества, прохождения ступеней от чур (слуг) к статусу казака, а затем — «старого казака» (как в Европе — от пажа к рыцарю). А ученичество предполагает подчинение. Решения на Круге (высший законодательный орган) принимались единогласно, поскольку было четкое осознание, что выжить в условиях пограничья можно только коллективно. Не выжить за счет коллектива, а жертвовать собой ради коллектива, тогда больше шансов, что выживут все или большинство. Поэтому каждый думал о пользе сообщества, а затем уже о своей, и подчинение воле большинства не считалось чем-то постыдным.
Постаревшие казаки, неспособные к морским походам, селились в пограничном с турками и татарами городке. Возвращаясь из похода, казаки отдавали им часть добычи. Но в случае нападения татар или турок эти старики-инвалиды первыми принимали на себя удар.
Когда только образовались казачьи сообщества, они сформулировали свою программу так: «Мы на Русь лиха не мыслим. Царствуй, белый царь, в кременной Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону» — т.е. мы ничего не имеем против России, пусть царь царствует в Москве, а мы будем жить на Дону, как сами того хотим.
Конечно же, многие казаки из-за их рода деятельности имели претензии к государству, а государство имело массу претензий к очень многим казакам. Известно, что казаки принимали участие во многих народных выступлениях, казачьи атаманы становились во главе целых крестьянских войн — Степан Разин, Емельян Пугачев. Но такие выступления всегда сопровождались расколом внутри самих казачьих сообществ. Степана Разина выдали царским войскам родственники, разбитого Емельяна Пугачева ловили и поймали донские казаки Иловайский и Луковкин.
Естественно, казаки с их родом деятельности в XVI — начале XVIII в. не были заинтересованы в России как в сильном государстве. Сильное государство не позволит разбойничать и ссорить Россию с соседями. Казаки участвовали в движении всех самозванцев во время Смуты. Сама казачья жизнь в те далекие времена стала формой протеста. Целые деревни объявляли себя казаками и являлись к местным воеводам предлагать свои услуги на государственной службе. Когда воеводы отказывались, ссылаясь на отсутствие денег, новоявленные казаки заявляли, что готовы служить, если воевода обяжет соседнюю деревню взять казаков к себе на содержание. К тому времени в российской армии были созданы отряды казаков, которые в отличие от дворян служили не за землю, а за деньги. Следует отметить, что эти служилые казаки участвовали в тех событиях гораздо активнее, чем «вольные казаки», жившие на Дону. Именно эти казаки приняли самое активное участие в выборах царя Михаила Федоровича, 1-го из династии Романовых.
После поражения восстания Степана Разина в 1671 г. государство обязало донских казаков принести присягу царю. Затем Петр I в 1708 г. разорил Донское Войско и сам стал назначать на Дону атаманов. Но и после этого донские казаки приняли самое активное участие в Петергофском походе, когда Екатерина II свергала своего мужа, Петра III.
Государство всегда было заинтересовано в дешевой, но квалифицированной военной силе. Казачьи отряды охотно приглашались на службу. Один из первых примеров:— Ермак Тимофеевич. После ряда разбойных нападений на Волге он с отрядом поступил на службу к купцам Строгановым и совершил экспедицию на Иртыш, которая положила начало присоединению Сибири к России.
В XVIII веке государство сохранило Войско как структуру, но назначало атаманов. Река Дон с прилегающими землями была объявлена коллективной собственностью Войска. За это Войско обязано было выставлять определенное количество бойцов на охрану границ и для участия в войнах России.
Казачьи части действительно часто использовались правительством для полицейской службы. В частности, когда в Центральной России были разрозненные выступления в поддержку восстания Пугачева (главной боевой силой Пугачева были казаки с реки Яик), то на подавление их посылались донские казаки, в том числе и молодой полковник Платов.
Социальная структура сообщества изменилась. Увеличилось количество женщин. Появились казаки, родившиеся на Дону, потомственные. Резко выросла роль хозяйства, рыбной ловли, скотоводства. Из военного сообщества оно стало перерождаться в соседскую общину, а затем (из-за замкнутости жизни) — кое-где и в родовую. Выборные казачьи командиры за свои подвиги стали получать от государства ордена и офицерские звания, тем самым они причислялись к дворянству.
Иерархия в Войске менялась. Сначала это был Войсковой круг (законодательный орган) и выбираемый им атаман, который имел помощника (есаула). Все бывшие атаманы имели статус старшин, и из них подбирались войсковые чиновники. Затем атаман стал назначаться царем, в его распоряжении была Войсковая Канцелярия (было время, когда она называлась «Войсковым гражданским правительством»), куда часть чиновников назначалась, а часть выбиралась. В XIX веке Войско делилось на округа, где атаманы тоже назначались. Округа делились на административные подразделения — станицы, станицы делились на хутора. В станицах и хуторах власть атаманов была выборная. Атаманы отчитывались о своей деятельности перед сбором казаков. Были случаи, когда они официально отчитывались перед казаками о взятках и подарках, которые давали чиновникам и вышестоящим начальникам ради интересов станицы.
И наконец, в начале XIX века казачество было признано новым сословием. Выход из сословия и вступление в него запрещались. Служба в это время рассматривалась как исключительное почетное право казаков. Так, командир казачьего полка сказал Надежде Дуровой, под видом юноши просившей взять ее в поход: «…разве тебе неизвестно, что у нас никому нельзя служить, кроме природных казаков?».
В это время к ценностям воинского братства, несомненно, добавились ценности службы Отечеству. Именно в этот период, когда резко обозначилось имущественное расслоение, казаки поняли, что им нужно сильное государство, которое не давало бы сильным грабить слабых, одинаково защищало бы всех своих граждан. И государство действительно поддерживает рядовых казаков в случае споров с казачьей верхушкой.
Жизнь в постоянном экстриме, в условиях коллективного выживания сплотила казаков, обострила традиционные ценности.
«В чистых патриархальных нравах войска Донского, в его родной земле я находила самым благородным, что все их сотники, эсаулы и даже полковники не гнушались полевыми работами!.. — вспоминала Надежда Дурова. — С каким уважением смотрела я на этих доблестных воинов, поседевших в бранных подвигах, которых храбрость делала страшным их оружием, была оплотом государству, которому они служили, и делала честь земле, в которой родились! С каким уважением, говорю, смотрела я, как они сами возделывали эту землю: сами косили траву полей своих, сами сметывали ее в стога!.. Как благородно употребляют они время своего отдохновения от занятий воина!.. Как не отдать справедливости людям, которых вся жизнь от юности до могилы посвящена пользам или отечества, или своей семьи… Уважение к родителям, безусловное повиновение воле их и заботливое попечение об них в старости служат отличительною чертою свойства обитателей Дона и несомненным доказательством чистоты их нравов».
