— Я мисс Шелдон. Выражение его лица нисколько не изменилось, и она спросила:
— Это дом сэра Харвея Уичболда?
— Да, мисс.
— Значит, ее светлость ожидает меня. Передайте ей, пожалуйста, что я уже приехала.
Лакей неуверенно оглянулся на широкую лестницу, словно никак не мог решиться что-либо сделать. В эту минуту раздался громкий возглас и по ступенькам в холл сбежала Кэрил,
— Ромара, Ромара! Ты приехала! Слава Богу!
Она бросилась к сестре, обхватила ее руками за шею и судорожно прижалась к ней, словно запуганный, попавший в беду ребенок.
— Ну что ты, родная, я здесь, я с тобой, — ласково заговорила Ромара. — Я так старалась поскорее добраться к тебе, но дилижанс полз как черепаха.
Она старалась говорить непринужденно, чтобы хоть немного рассеять напряжение, повисшее в воздухе. Но Кэрил крепко вцепилась в руку сестры и потянула ее через холл к распахнутой двери.
— Ты приехала, и это главное, — твердила она. — И очень хорошо, что ты приехала именно сейчас, когда Харвея нет дома.
Ромаре показалось, что голос сестры дрогнул, когда она произносила имя мужа. Они вошли в небольшую гостиную с красивой и удобной мебелью. Кэрил захлопнула дверь.
— Ах, Ромара, ты здесь! Я так боялась, что ты не приедешь!
В глазах Кэрил блестели слезы, голос ее дрожал, так что она с трудом могла говорить.
Ромара торопливо сняла дорожную накидку, положила ее на стул и принялась развязывать ленты на шляпке. Скрывая свое беспокойство, она спросила:
— Что случилось, сестра? По твоему письму я поняла, что ты чем-то расстроена.
— Расстроена? — повторила Кэрил. Она больше не могла сдерживаться, и слезы покатились по ее щекам.
Ромара справилась наконец со шляпкой, положила ее вместе с сумочкой на плащ, подошла к сестре и обняла ее за плечи.
— Да в чем же дело, дорогая? Я всегда думала, что ты живешь счастливо.
— Как я могу быть счастливой?!
— Давай-ка присядем и ты мне обо всем расскажешь, — мягко проговорила Ромара, — но только можно мне сначала попить? Я не голодна, а вот пить хочу ужасно.
— Конечно, — ответила Кэрил, — тут есть шампанское. Годится?
— Шампанское? — переспросила Ромара.
Младшая сестра подошла к столику в углу комнаты, на котором стояла бутылка вина в серебряном ведерке со льдом, а рядом с ним красовалась тарелка с бутербродами. Только при виде еды Ромара вспомнила, как давно у нее не было во рту ни крошки. Кэрил словно прочитала мысли сестры.
— Эти бутерброды, — сказана ома, — приготовили дня Харвея. По если ты съешь парочку, думаю, он ничего не заметит.
— Не заметит? — вновь озадаченно переспросила Ромара. — Ты хочешь сказать, что сэр Харвей ничего не знает о моем приезде?
Кэрил, не произнося ни слова, протянула ей бокал шампанского. Только сейчас Ромара заметила, как сильно изменилась младшая сестра. Конечно, отрицать невозможно, она была все еще красива, но личико ее похудело, черты заострились, под глазами легли тени. Из дома она уезжала совсем не такой!
С бокалом шампанского в одной руке и с бутербродом в другой Ромара медленно направилась к дивану и присела на него.
— Ты меня озадачила, дорогая, я ничего не понимаю, — стараясь говорить как можно мягче, произнесла она. — Знаешь что, расскажи-ка мне все с самого начала. Объясни, в чем дело, что тебя так печалит, отчего ты несчастна и зачем тебе понадобилась я?
Она сделала маленький глоточек шампанского, чувствуя, что ей надо немного подкрепиться и быть мужественной, чтобы выслушать рассказ сестры.
Кэрил опустилась рядом на диван. Она была одета в прелестное домашнее платье, украшенное многочисленными оборками из дорогого кружева, и в другой момент Ромара, конечно, похвалила бы ее наряд, но сейчас ее глаза были прикованы к лицу Кэрил. Она замечала все, чего не было прежде. Лоб молодой женщины пересекала страдальческая складочка, глаза, что раньше озаряли ее лицо чудесным светом, теперь потухли, уголки рта опустились, на щеках блестели слезы.
— Ну, скажи мне наконец, что случилось, — терпеливо, но настойчиво повторила Ромара.
— У меня… у меня будет ребенок… а я все еще не замужем, — с заметным усилием выговорила Кэрил.
Сначала Ромара не могла ни пошевелиться, ни сказать ни единого слова. Она лишь широко раскрыла глаза, а сама сидела словно парализованная. Потом, немного придя в себя, дрожащей рукой поставила на столик бокал с вином и неуверенно переспросила:
— Я правильно тебя поняла, Кэрил? Ты не… жена сэра Харвея? Но ведь он много раз предлагал тебе выйти за него замуж!
— Да, я помню, что он говорил раньше. — Слезы душили Кэрил. — Но как только мы добрались до Лондона и я стала принадлежать ему, он принялся откладывать день свадьбы, находя всевозможные препятствия и всячески увиливая от выполнения обещания. Наконец в один поистине ужасный день я поняла, что он и не собирался на мне жениться.
— Кто бы мог подумать, что такое возможно! И как он может вести себя столь бесчестно?! — воскликнула Ромара.
— Но это еще не все, — тихим разбитым голосом произнесла Кэрил. — Он совсем не рад, что у нас будет ребенок, и мне кажется,
Ромара, что он собирается… что он устал от меня и я ему… надоела! Ромара обняла сестру и прижала ее к себе.
— Я в это не верю, моя дорогая, это не может быть правдой, — сказала она. — Но он должен жениться на тебе! Обязательно! Ты слышишь? Я сама поговорю с ним.
— Он не станет тебя слушать, — печально возразила Кэрил, — а кроме того, он страшно рассердится на меня за то, что я попросила тебя приехать. Он не позволяет мне ни с кем встречаться и даже не разрешает выходить из дома.
— Так ты целыми днями сидишь здесь одна-одинешенька? — удивилась Ромара.
— Раньше все было совсем не так, — ответила Кэрил. — Мы ходили в театры, выезжали, повсюду гуляли вместе, и это было просто чудесно! Я помню каждую минуту той нашей жизни, мне было тогда так хорошо, я обожала весь мир!
Она горестно вздохнула, всхлипнула и закончила:
— И… Харвея я тогда тоже любила.
— Знаю, дорогая моя, — ответила Ромара, — поэтому я никогда не осуждала тебя, я все поняла, когда ты убежала из дома. Хотя папа тогда так рассердился.
Кэрил закрыла лицо руками:
— И зачем только я это сделала? Почему не слушала ни тебя, ни папу?
Тут ее голос сорвался и она безутешно разрыдалась на груди сестры. Ромара судорожно пыталась придумать, что же теперь делать. Что уже случилось, то случилось, и сожалеть о том не имеет смысла. Уже слишком поздно. Девушки отлично знали, каким проницательным человеком был их отец, как хорошо он разбирался в людях, буквально с первого взгляда. Так вот, он с нескрываемой неприязнью и презрением отнесся к сэру Харвею Уичболду с той самой минуты, когда Кэрил впервые встретилась с ним на собачьих бегах. Сэр Харвей гостил тогда в соседнем имении и уговорил хозяина дома, чтобы тот представил его Кэрил. И с тех пор начал неутомимо ее преследовать. Он присылал ей записки и цветы, приходил в гости каждый день, пока генерал не отказал ему от дома. Тогда он уговорил Кэрил встречаться с ним тайно.
