К ее удивлению, при очень темных волосах у него были ярко-голубые глаза. В Венгрии такое сочетание нередко, но столь привлекательного мужчину Илона еще никогда не видела.
— Что вам здесь надо? — спросил он на очень чистом венгерском языке, присущем аристократам Добруджи.
— Вы же видите, я гуляю!
Он ответил с чуть заметной улыбкой:
— Вижу. Но появляться в этой части леса с вашей стороны неразумно!
— Почему? — удивилась Илона.
Она знала, что, как дочь своего отца, может ездить по всей стране, и никто из землевладельцев не может остановить короля или членов его семьи.
— Вы одна?
— По-моему, это и так видно! — отрезала Илона, почтя незнакомца дерзким.
Может быть, он не понимал, с кем имеет дело, но что-то в его голосе показалось ей неприятным, да и властный тон был непозволителен.
Взглянув на мокрые ноги ее коня, мужчина с укором произнес:
— Вы пересекли реку! Позвольте, юная леди, предложить вам вернуться обратно!
— Я вернусь, когда захочу, не раньше! — рас-свирипела Илона, сама не понимая почему. Обычно она была очень покладиста и охотно исполняла все, о чем ее просили, но сейчас, вызывающе вздернув подбородок, процедила: — Не представляю, что здесь происходит, если только вы не замышляете что-то постыдное!
Она говорила достаточно громко и четко, так что все могли расслышать каждое ее слово.
Толпа зашевелилась, и люди стали тихо переговариваться между собой.
Человек с голубыми глазами взял под уздцы ее коня и повел его назад к лесу.
— Пожалуйста, оставьте в покое мою лошадь! — приказала Илона.
— Не будьте дурочкой! — пренебрежительно ответил мужчина. — Если у вас есть хоть капля разума, вы сейчас же уедете и забудете обо всем, что здесь видели и слышали!
— Но почему?
— Потому что иначе вы можете оказаться в очень опасном положении!
— Опасном? Почему?
Он не ответил, продолжая вести коня вперед. Илона резко потянула удила, и конь остановился.
— Мне не нравится ваше поведение! Я не позволю командовать ни вам, ни кому бы то ни было!
С минуту посмотрев на нее, незнакомец сказал:
— А теперь слушайте меня внимательно!
Услышав эти слова, Илона почему-то удержалась от ответа, чуть не сорвавшегося с ее губ, и только молча смотрела на него.
— Я не знаю, кто вы и как оказались здесь! Наверное, вы не из местных! Но, умоляю вас, убирайтесь отсюда как можно быстрее. Так будет лучше для вас и для всех остальных. И забудьте о том, что вы здесь видели!
— А что я видела? Людей, собравшихся в лесу и говорящих о несправедливости!
— Так вы слышали, да?
— Слышала, — подтвердила Илона, — но я готова забыть об этом, если вы мне все объясните.
— Я думал, вам и так уже все ясно! Но если вы хотите погубить людей, думающих о благе Добруджи, что ж, болтайте обо всем, что видели и слышали!
Он говорил искренне и, почувствовав важность его дела, Илона сдалась.
— Ладно, — тихо произнесла она. — Даю слово, что никому ничего не скажу! — Ей показалось, что в его глазах мелькнуло облегчение. Однако, решив, что он слишком радуется победе, девушка добавила: — И тем не менее я не понимаю, почему вы здесь хозяйничаете и отсылаете меня обратно!
Мужчина впервые широко улыбнулся и стал еще более привлекательным.
— А каким вы бы хотели видеть меня? Робким и смиренным?
Он явно смеялся над ней, и глаза Илоны негодующе загорелись. Однако, прежде чем она успела догадаться о его намерениях и начала сопротивляться, он протянул руки, снял ее с седла и принялся целовать!
Илона была так потрясена, что не могла шевельнуться, когда он обнял ее и приник к ее губам.
Потом, так же внезапно, он снова посадил ее на коня, и, когда она крепко схватилась за удила, сказал:
— Такой красавице нечего интересоваться политикой! Отправляйтесь домой, прекрасная леди, и кокетничайте со своими кавалерами!
Какое-то время она молча смотрела на него, не в силах собраться с мыслями и осознать происшедшее, а он хлопнул коня по крупу, и верное животное понесло Илону к реке.
И только перебравшись через реку она осознала, что произошло. «Как он посмел? Как посмел целовать меня! Невероятно! Неслыханно! Такое оскорбление!»
Однако, подумала девушка, она даже и не пыталась сопротивляться! Можно было закричать, ударить его хлыстом или, по крайней мере, бороться изо всех сил, как подобает любой уважающей себя девушке.
Но она ничего этого не сделала, а просто позволила ему держать ее в объятиях и целовать!
Илону никогда еще не целовали. Никто даже не пытался этого делать, и она не представляла, что мужские губы могут быть такими твердыми, властными и требовательными, а поцелуи такими пленительными!
Она всегда считала, что поцелуй — это что-то мягкое и нежное, но поцелуй незнакомца вызвал в ней чувства, в которых она не могла признаться даже самой себе. Ей показалось, будто он полностью завладел ею, а она поддалась ему. При этой мысли лицо ее вспыхнуло жаром.
Илона была так поглощена своими переживаниями, что заметила ожидающий ее эскорт, только оказавшись на другом берегу.
Офицеры и грумы смотрели на нее с явным неодобрением. А если бы они еще знали, что с ней произошло!
— Слава Богу, ваше королевское высочество, вы целы и невредимы! — воскликнул полковник Сеаки. — Но все же вам не следовало переходить через реку!
— Почему? — осведомилась Илона.
— Мы понимаем, принцесса, ваш конь слишком норовист, — медленно произнес полковник, как бы подбирая слова, — и к несчастью, ваше королевское высочество, вы могли оказаться на территории Шароша.
— Но ничего страшного, похоже, не случилось, — заметил другой офицер.
— Да, конечно, — согласился полковник, — но все-таки, принцесса, мы вынуждены умолять вас впредь быть более осторожной!
Илона направила коня в простирающуюся перед ними открытую степь. Ей стало совершенно ясно, что, упомянув о норове коня, полковник нашел оправдание собственной оплошности. Но не это ее занимало. Она отметила, как серьезно полковник упомянул о Шароше.
— Вам известно, полковник, — произнесла она, — я не была в Добрудже с десяти лет. Не помню, чтобы во времена моего детства было запрещено переходить реку. Конечно, я могла что-то забыть!
Девушка заметила, какими взглядами обменялись полковник и майор: они словно не верили ей! В их глазах читался почти страх, но она решила, что это страх перед ее отцом.
Да и кто его не боялся? За двадцать четыре часа, проведенные дома, девушка уже успела понять, что во дворце все пресмыкаются перед отцом и трепещут. «Почему я не осталась в Париже?» — мысленно воскликнула она, но тут же вспомнила, что иного выбора у нее не было.
