Введение
Человеческую жизнь можно описать самыми разными способами, и один из них — рассказать о ней как о встречах с водоемами, то есть о времени, проведенном в воде, на ней и рядом с ней вперемежку с периодами, когда человек мечтает о том, где, когда и как эта встреча произойдет в следующий раз.
Моим первым в жизни водоемом, конечно же, было чрево матери, где я находился в виде оплодотворенной яйцеклетки. А последним — по крайней мере, так я сейчас себе это представляю, — будет Тихий океан, над которым, согласно моему завещанию, развеют мой прах. А между этим я уже имел и по-прежнему имею удовольствие и честь встретиться с великим множеством прудов, рек, бассейнов, озер, ручьев, водопадов, гротов, туманов, океанов, ливней и луж.
Почти все дети обожают купаться, а когда они взрослеют, для многих вода становится главным местом для занятий спортом, отдыха и романтики.
Мои родители повезли меня на Карибские острова, когда я был еще совсем маленьким. Фотографии той поездки кажутся мне на удивление знакомыми. Я до сих пор помню, что чувствовал в тот день, сидя на пляже у океана и улыбаясь яркому солнышку, и уверен, что эти старые выцветшие снимки пронесут через всю мою жизнь одни из самых счастливых воспоминаний.
Вскоре после той поездки, накануне моего трехлетия, мне приснился очень яркий, живой сон. В нем вся семья и гости, сидя под персиковым деревом на заднем дворе нашего дома в Вествуде, праздновали мой день рождения. Нам подавали чай, а на дне каждой чашки лежала металлическая фигурка — подарок гостю. Потом каким-то образом все стали очень маленькими, а чашки, наоборот, огромными, и мы ныряли в них, чтобы достать свои фигурки. Мой друг Стив получил гоночный автомобиль, Расти — собаку. Я достал со дна черного медведя, стоящего на четырех лапах.
Мне так сильно понравился этот сон, что каждый раз, ложась спать, я изо всех сил старался сделать так, чтобы он приснился мне снова. И каждый раз вспоминал о нем, увидев где-нибудь медведя, гоночный автомобиль, собаку или чашку. Это продолжалось несколько месяцев и даже лет. Во сне и наяву я мечтал снова нырнуть в чашку и вытащить из нее своего медведя. И до сих пор об этом мечтаю.
В возрасте пяти лет я вдруг очень заинтересовался тем, что меня усыновили. Я задавал себе много вопросов, которые, в свою очередь, порождали следующие и, в конце концов, стимулировали мое собственное расследование в области генетики человека. В том же году я заболел спинальным менингитом в тяжелой форме, и меня положили в больницу. Там я познакомился с особенностями своей нервной системы — и очень заинтересовался этой темой. А поскольку моя приемная мать была медсестрой и меня с детства окружали учебники по анатомии и физиологии, добывать информацию было несложно. Вот так наука, исследования, медицина и профессии, связанные с помощью людям и их исцелением от болезней, словно семя, зрели и прорастали в моей душе.
В средней школе моим любимым времяпрепровождением в выходные дни было вечернее катание на лодке с коробкой печенья, удочкой и музыкой Петра Ильича Чайковского. Независимо от улова безмятежное одиночество этой прогулки было для меня чем-то вроде бегства от реальности. Несколько лет спустя, став студентом Университета Де Пау, я начал серьезнее задумываться о том, почему так сильно люблю воду. Подводное плавание в Боуменском пруду на территории университета и погружение с аквалангом в гроты Индианы казались мне потрясающими занятиями. Я исследовал многочисленные ручьи, реки и озера Среднего Запада, и параллельно, как будто случайно, стал изучать устройство человеческого мозга.
На втором курсе университетский священник предложил мне в качестве волонтера давать уроки игры на гитаре в приюте для хронически больных людей. Я согласился и на протяжении восьми месяцев, каждую среду во второй половине дня, обучал женщину, потерявшую память в результате автокатастрофы (и в том числе разучившуюся играть на гитаре). Звали ее Барбара Доэрти. Трагедия произошла с ней за пятнадцать лет до нашей встречи, когда она училась на втором курсе университета.
Уроки музыки, судя по всему, пробуждали в Барбаре давно утраченные воспоминания, которые, в свою очередь, воскрешали следующие. Медсестры и врачи были поражены такими результатами. И у меня этот прогресс тоже вызвал немалое любопытство. Возвращаясь в кампус, я старался узнать у своих профессоров и из научной литературы как можно больше о том, как музыка влияет на головной мозг человека, но особого успеха не достиг. Сегодня «Гугл» выдаст вам бесконечный перечень публикаций на любую тему, а в 1986 году дело обстояло совсем иначе. В итоге история Барбары — это раннее столкновение с мощью музыкальной терапии — крепко засела в моей голове.
Параллельно с исследованием диких рек и Внешних отмелей Северной Каролины я изучал экономику, государственную политику и методы поддержки принятия решений в Дюкском университете. Но никакие научные и политические теории не могли сравниться с теми ощущениями, которые я испытывал во время преодоления горного порога, или погружения с аквалангом на дно океанской впадины, или воспоминаний о вечерней водной прогулке на лодке под звуки «Лебединого озера».
После получения докторской степени в Аризонском университете я сделал предложение своей будущей жене Дане. На побережье Кабо Пульмо в Мексике, под водой, я просто молча надел ей на палец кольцо в форме морской черепашки. Сегодня у нас есть две дочери, Грейс и Джулия, — и любимые моменты жизни нашей семьи неразрывно связаны с водой.
Проработав два десятилетия морским биологом — изучая морских черепах, я по-прежнему интересовался тем, каким образом мозг связан с водой. Фактически именно интерес к нейробиологии определял подход нашей команды к восстановлению популяции этих животных.
В 2009 году фонд защиты океана Pew Marine Fellows во второй раз номинировал меня на одну из своих ежегодных премий. Впервые это случилось несколькими годами раньше, когда я предложил проект по изучению и спасению морских черепах с привлечением членов местных сообществ. На этот раз я старался найти научное обоснование эмоциональной связи человека с водой. Ведь если до сих пор она практически управляла моей жизнью, как и жизнью многих моих коллег, — об этом стоило узнать больше.
