Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
«Это хорошо. Возможно, завтра утром появятся какие-нибудь новые факты. Судя по всему, он встречается с Павлом Николаевичем Бубновским, – подумал Потапчук, – а Бубновский, как правило, дает важную и своевременную информацию».
Бубновский работал с Кашириным уже лет пять, и, благодаря его сообщениям, генерал Потапчук знал очень многое о том, что происходит и что планируется в верхних эшелонах власти. Как-никак, Бубновский – важный чиновник в аппарате премьер-министра, его информация дорогого стоит. Правда, раза два он сообщил непроверенные сведения, но благодаря осторожности и осмотрительности Федора Филипповича Потапчука они не были пущены в ход, и Бубновский сохранил должность, продолжал оставаться не засвеченным и очень полезным агентом.
За последние месяцы Потапчук уже не раз сталкивался со странными явлениями, не поддающимися обычной логике. Напрашивался вывод, от которого генерал внутренне холодел. Вывод, на первый взгляд, был удивительно простым и от этого еще более угрожающим. Не хватало одного неизвестного, наличие которого генерал просчитал заранее.
Но одно дело просчитать, и совсем другое – обнаружить в уравнении. Причем надо не только обнаружить это неизвестное, но и неопровержимо доказать факт его существования.
А вот доказательств пока было маловато. Генерал Потапчук поручил Каширину работать именно в этом направлении. Чем и занимался в последнее время полковник.
По умозаключениям Потапчука выходило, что существует еще одна структура, не менее значимая, чем ФСБ и ФСК, и даже более могущественная, чем президентская охрана. Эта структура невидима, неосязаема, она словно растворена в обществе.
Ее существование можно отследить только по последствиям проведенных операций, когда среди объяснений того или иного события наиболее убедительным представляется наличие неопознанной структуры, неизвестно кому подчиняющейся, неизвестно как устроенной, структуры, не оставляющей документальных следов своих деяний. Приказы в такой структуре, скорее всего, отдаются не письменно, а устно, при частных встречах. Организация должна быть очень хорошо законспирирована…
Если, конечно, она действительно существует, если она не плод воображения генерала Потапчука и полковника Каширина.
Настораживали и косвенные факты: многие из тех, что раньше служили во всемогущем КГБ, а затем в ФСБ и в ФСК, отошли от службы, но живут не бедствуя, все в делах. А спросишь, чем занимаются, лишь пожмут плечами и ответят какую-нибудь чушь, на первый взгляд, убедительную, вернее, убедительную для того, кто не вникает в суть дела.
А генерал Потапчук любил вникать. Если ему отвечали «работаю на фирму», он старался узнать, что за фирма, чем занимается, с кем контактирует, а главное, откуда идет финансирование. Некоторые бывшие товарищи по работе говорили при встрече, что помогают известным политикам, читают лекции, дают консультации. Но какого рода эти консультации и почему за них платят большие деньги, Потапчук в некоторых случаях мог лишь догадываться.
Понятно, многие из «бывших» работали на кого угодно, лишь бы платили; но не все – в этом Потапчук был убежден. Ведь он и сам служил не ради денег. Деньги, конечно, необходимый компонент, но не главное в жизни. Генерал работал потому, что не мог не работать. И он знал, на кого работает – на государство, на президента, на законную, конституционную власть. А факты, мелкие факты, на первый взгляд, едва заметные, видимые лишь при очень пристальном изучении, говорили о том, что многие из бывших сотрудников КГБ и ФСБ тоже работают за интерес, на перспективу. Но какая у них может быть перспектива вне системы? Любая власть не вечна, и если люди работают на перспективу, значит, они видят преемника нынешнему президенту.
«Почему тогда они не работают в открытую, не идут в гласную политику? Что-то здесь не так… – от этих мыслей генералу Потапчуку становилось не по себе. – Но ничего, ничего, завтра утром придет Каширин, он должен получить новую информацию.., и, возможно, все прояснится. Глядишь, и не так страшен черт, как его малюют, я ведь могу и заблуждаться».
Потапчук открыл папку и принялся просматривать документы, кое-где ставя пометки, вопросительные знаки, что-то отчеркивая, убирая лишние слова. Иногда он даже правил стиль.
«Во всем должна быть точность. Нельзя допускать размытых формулировок».
В этом Потапчук был убежден. Неукоснительно следуя годами выработанному ясному и лаконичному стилю, он старался приучить к этому и своих подчиненных, которые, судя по оставленным ими документам, делали определенные успехи в умении излагать собственные мысли.
* * *
Ровно в восемнадцать ноль-ноль Павел Николаевич Бубновский, чиновник аппарата премьер-министра, подошел к окну своего кабинета и посмотрел на улицу. Из окна Белого дома открывался вид на реку, а за ней вздымалось высотное здание гостиницы «Украина». В коридоре хлопали двери, рабочий день заканчивался, и служащие постепенно покидали здание. К крыльцу подъезжали машины, кого-то забирали. Но с окончанием рабочего дня жизнь в доме правительства не замирала ни на минуту. Телефонисты отвечали на звонки, светились экраны компьютеров, пищали факсы. Белый дом продолжал работать. И хотя в вечерние и ночные часы работа велась в дежурном режиме, при необходимости хозяева кабинетов? собрались бы в здании в считанные часы. Охрана проверяла документы, иногда позднего посетителя просили показать содержимое кейса, перезванивали чиновникам, чтобы узнать, действительно ли те приглашали к себе неурочного гостя, извинялись, улыбались.
Павел Николаевич Бубновский взглянул на часы, затем собрал со стола документы и вынул дискету из компьютера. Все это он запер в сейф, забрав ключи с собой. Ключи от остальных сейфов были у начальника отдела, но к этому сейфу имел доступ только Бубновский. Он сам поменял в ключе сердцевину. В кармане пиджака Павла Николаевича лежали два листа бумаги, сложенных вчетверо. Ни кошелек с деньгами, ни две кредитные карточки не представляли такой ценности, как эти, казалось бы, ничем не примечательные листы. Даже ключи от сейфа и документы, хранящиеся в нем, были ничто в сравнении с двумя страницами текста, набранного на компьютере и распечатанного на принтере.
Информацию на «харде» Бубновский уничтожил, проверив это дважды. Он был чрезвычайно аккуратным и крайне осмотрительным. Покидая рабочее место, Павел Николаевич не оставлял на столе ни одной бумаги, даже на перекидном календаре пометок не делал, все странички оставались чистыми. Возможно, такой стиль и помог чиновнику долгие годы проработать на ответственных постах, медленно, но неуклонно продвигаясь вверх по иерархической лестнице.
«Ну, можно идти», – Бубновский оделся, взял портфель, поправил шарф и покинул кабинет.
Ключ от двери он сдал дежурному.
– До завтра, Павел Николаевич? – спросил дежурный.
– Да, завтра я буду, с самого утра.
Бубновский никогда не опаздывал на работу. Он приходил не раньше и не позже – секунда в секунду – и заканчивал рабочий день минута в минуту.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
